Вышел. Пошарил в пространстве лучом фонаря. Никого.
Окликнул. Строго так окликнул, чтобы незваный гость понял, что тут люди серьезные и решительные.
Опять никого.
Прислушался.
Вот – опять: шаг-шаг-шаг-пауза-шаг-пауза-шаг-пауза-пауза-шаг-шаг…
Пошел на звук, освещая фонарем дорогу.
Свернул за угол. И уперся в пристройку, где стоял дизель.
Дизель работал. Андрей Петрович настолько привык к его постоянному тарахтенью, что оно проходило мимо его сознания. И, следовательно, не вызывало резонирования барабанных перепонок.
Но сейчас к этому тарахтению добавились дополнительные звуки. Дизель был плохо закреплен. И немного сполз со станины. При этом нештатно постукивал о пол, что и было воспринято Андреем Петровичем как загадочные шаги.
Через неделю опять раздались шаги в темноте.
«Ведь я же его, заразу, нормально закрепил», – подумал Андрей Петрович.
Вновь оделся, собрался, правда, уже без карабина, и пошел к дизелю, чертыхаясь.
Но там все было нормально.
Андрей Петрович вышел наружу и стал ощупывать темноту лучом фонаря.
Ни-ко-го.
Но, как и прежде: шаг-шаг-шаг…
На сей раз уже без пауз. И с большей частотой, чем в тот первый раз.
– Эй, какого черта! – закричал он.
И вдруг у самой калитки ему что-то ответило: «ХА!»
И скрипнули несмазанные петли.
Андрей Петрович еле удержался от того, чтобы заскочить за карабином и начать палить на звук.
Но шаги прекратились.
Он выкурил сигарету. И пошел спать, с грустью подумав: «Вот так, наверно, с ума сходят».
И уже в постели его пронзила еще более тревожная мысль: «А может быть, это все от мачты? Может быть, она так влияет на психику?»
9
В девяносто третьем он ушел из армии. Хотя, конечно, это надо было сделать раньше. Ну, это для кого другого – кто нащупал пульс новой жизни и ухватил за хвост птицу постсоветского счастья. А Андрею Петровичу было один хрен когда. Потому что он создан был для армии. Ни в какую другую структуру он вписаться не мог. Так, чтобы комфортно и морально, и материально.
Но армия вдруг стала сбродом хапуг наверху и бессмысленным стадом внизу.
У парней тоже по-разному получилось. Жека Степанов и Юрик Андриади подались в бандиты. Вначале как сыр в масле катались – мерсы, золотые перстни и цепи, коттеджи, жратва и бухло, которое в те времена мало кто видел, первые мобильники, и прочее, и прочее, и прочее…
А потом сложили головы. Бесславно, как считает Андрей Петрович. Но большинство соотечественников, видимо, уверено, что доблестно. Что жили не только не напрасно, но и в высшей степени счастливо. Иначе бы такие памятники на центральной аллее кладбища не поставили. Да и не поставили, а прямо-таки воздвигли. При советской власти таких монументов в райцентрах удостаивался только Ленин.
Два Николая, Антипин и Строгин, занялись челночным