– И почему же вы до сих пор вместе? Страх одиночества? Предпочитаешь довольствоваться тем, что есть? Беспричинно веришь в лучшее?
– Да. Да. И еще раз – да.
– Так что…
– Но он может быть таким милым! И я знаю, что в глубине души он меня любит, хоть и не осознает этого, знаю, что я для него очень много значу.
– В глубине души? Похоже на вариант номер два. Но настоящая любовь – как дыхание, она не требует глубоких размышлений.
– Сменим тему, ладно? Такие разговоры – не для вечеринок. Мне больше нравилось, когда ты пел.
Только я собираюсь подсказать ей другую песню из тех, что мы слушали в машине (надеясь, что я ее немного помню), как вдруг слышу за своим плечом голос Джастина:
– А это еще кто?
Если там, в кухне, он отдыхал душой, то теперь едва скрывает раздражение.
– Джастин, не волнуйся, он – гей.
– Ага, можно понять по одежде. И что ты здесь делаешь?
– Натан – это Джастин, мой бойфренд. Джастин – это Натан.
Я говорю «привет». Он пропускает мимо ушей.
– Ты не видела Стефани? – интересуется он. – Стив ее разыскивает. Кажется, хочет повторения.
– Наверное, пошла в подвал.
– Не, там танцы.
Вижу, что Рианнон рада.
– Пойдем туда, потанцуем? – предлагает она Джастину.
– К черту! Я пришел сюда не танцевать, а пиво пить!
– Преле-е-стно, – тянет Рианнон, обращаясь больше ко мне (я надеюсь), чем к нему.
– Ты не будешь против, если я приглашу Натана?
– А он точно гей?
– Тебе нужны доказательства? – вклиниваюсь я.
– Чувачок, давай не будем, а? – хлопает меня по спине Джастин. – Сходи лучше, протрясись.
Вот так получается, что Рианнон ведет меня на танцы. Уже на лестнице чувствуется вибрация от низкочастотных динамиков. Музыка здесь другая: ритмичная и грохочущая. Горят всего несколько красных лампочек, в их свете видны только неясные силуэты, сливающиеся друг с другом.
– Эй, Стив! – кричит Рианнон. – А твой кузен – ничего!
Какой-то парень (должно быть, это и есть Стив) оглядывается на нее и кивает. Не знаю, то ли он не расслышал, то ли просто пьян.
– Ты не видела Стефани? – орет он.
– Нет! – кричит она в ответ.
И вот мы оказываемся в кругу танцующих. Печальная правда в том, что Натан – не большой любитель танцев и танцевать не умеет и я, соответственно, тоже. Я стараюсь раствориться в музыке, но это не срабатывает. Значит, вместо этого я должен раствориться в Рианнон: я должен стать ее тенью, ее дополнением, вторым партнером в этом разговоре двух тел. Она двигается, и я повторяю ее движения. Я обнимаю ее за спину, за талию. Она прижимается плотнее.
Растворяясь в ней, я обретаю ее. Разговор получается. Мы поймали свою волну, и она несет нас. Оказывается, я начал подпевать, я пою ей на ухо, и ей это нравится. Она снова превращается в ту беззаботную девчонку, а я становлюсь тем, чья единственная забота – это она.
– А ты неплохо танцуешь! – кричит