– Меня зовут Артур. Мой номер ZFDD55617. Мне назначено получение Государственной жены на полдень.
– А, это вы! Добрый день, Артур! Мы вас ждали, проходите! – с этими словами приветствовавший резво метнулся из-за стола, задребезжав стоящей на нём чашкой чая на блюдце (какой анахронизм!), и знаком приказал следовать за ним.
– Проходите, проходите, – он открыл передо мной ещё одну стеклянную дверь, очередной монумент, запечатлевший героическое плавление песка при температуре 1700 градусов по Цельсию. – На улице дождь, как обычно, да уж… Надеюсь, вы не сильно промокли? – не дожидаясь ответа, сотрудник исчез, неслышно прикрыв дверь у меня за спиной.
В этой второй, довольно-таки аскетично обставленной комнате находился только небольшой стол по центру, со стоящим на нём голографическим монитором, несколько пластиковых стульев с широкими изогнутыми спинками, один у стола, другой – чуть поодаль, бесплатный рекламный календарь на стене, хмурый служащий, спокойно разглядывающий технократический пейзаж за окном, и невысокая молодая женщина в самом дальнем углу, сидящая в неудобной позе на очень низкой скамейке. На вид около тридцати или даже чуть больше. Видимо, моя невеста. Я нервно сглотнул. Нелюбимая. Как же мне быть? Я ведь отдал сердце другой. Через несколько минут я буду несвободен. Столько лет ждал и всё зря. Тугой тяжёлый узел еле протиснулся по моей намертво сдавленной глотке. Неотвратимость – вот как это называется.
– Присаживайтесь, падре, – служащий уселся за стол и уткнулся в монитор, что-то внимательно рассматривая на его вогнутом экране.
Оставляя мокрые следы на полу, я молча устроился на незанятом стуле, беспокойно заёрзав на его жёстком сиденье. Стулу, конечно, всё равно. Вот бы и мне так – нацедить в себя безразличия, отхлебнуть сполна усталость металла. Незаметно наблюдаю за той женщиной в дальнем углу. Моя суженая, ты ведь тоже устала? Ведь нам ещё не поздно встать и уйти. Найти другую работу. Зачем тебе всё это? А мне, а мне-то зачем? Деньги. Деньги?.. Дом. Сад. Стабильность. Еда. Личный водитель (возможно). Но… Но что нам потом делать друг с другом? Или процесс уже необратим? Завертелись, заскрежетали несмазанные шестерёнки гигантской бюрократической машины. Возможно, мне, как этому стулу, всё равно. Да, наверное, мне всё равно. Какая тут, в принципе, разница… Что-то поменяется? Ничего. Будь мужчиной. Но я не мужчина, я священник. Тем более, Артур. Смирись и прими это. Ещё не поздно уйти… У тебя будет жена единой с тобой веры. Что тебе ещё нахрен надо? Иуда продал Христа за 30 сребреников, а я продаюсь за хлеб и кров. Послушная жена, Артур, на дороге не валяется. Пророк (да благословит его Всевышний и приветствует) сказал: «Мирские блага – это временное