Моросил дождь, глухо отстукивая по листве деревьев. Вокруг не было ни души. Только тусклые фонари у подъездов освещали пустые лавочки. Порыв холодного воздуха так и хлестал по взмокшей спине, и, только остановившись за углом дома, я смог перевести дыхание. Жадно глотая свежий воздух, я озирался по сторонам, тщетно пытаясь поймать взглядом ту темную фигуру.
– Где он? – раздалось у меня над ухом.
Я повернулся к сестре и вдруг отпрянул.
– Это что? – спросил я, отодвинув в сторону небольшой баллончик, который Машка держала обеими руками прямо перед моим лицом.
– Это от маньяков, – ответила сестра, опустив руки, – перцовый баллончик.
– Хоть бы нож взяла, – пробурчал я и безнадежно окинул взглядом пустую улицу.
– Ага, нож! Ты думал, я этого чудика резать буду?
– Хотя бы припугнуть…
Воцарилась тишина. Холодные капли текли по лицу и рукам. Я, конечно, и раньше гулял допоздна, но в полночь, в шортах со смешными снеговиками бегать по московским переулкам еще не приходилось. Я не ошибся, когда сказал, что год обещает быть особенно крутым. Этот день в календаре точно нужно будет обвести.
Я хотел еще что-то сказать Машке, как вдруг в голове мелькнула жуткая мысль, всего одна жуткая мысль, от которой сердце опустилось куда-то в живот. Перед глазами вдруг всплыла смутная картинка всего происходящего, и я повернулся к сестре, рывком схватив ее за руку.
– Дверь закрыла? Нашу дверь?!
– Нет. Нет, не закрыла. Черт!
Мы рванули обратно к подъезду, и за эти секунды я успел вообразить себе все, что только возможно. Все то, что сейчас могло происходить в нашей квартире. Всех тех, кто мог находиться в нашей квартире. Как можно быть такими идиотами? Я же сто раз видел такие трюки по телевизору и смеялся над глупостью людей, которые на них велись!
Взбежав по ступенькам, мы с шумом влетели в квартиру, заперев за собой дверь. Машка вытянула руки с баллончиком перед собой и побежала в зал, дрожащим голосом крикнув: «Кто здесь?!» – ответа не было.
Еще в коридоре я почувствовал сквозняк и не раздумывая рванул на кухню. Мне показалось, что я что-то услышал. Мысли с бешеной скоростью проносились мимо меня, воображение рисовало рукастых уродов из тюряги, а время, наоборот, словно замедлилось: сейчас я чувствовал каждой клеточкой своего тела, будто бы двигаясь в замедленной съемке какого-нибудь мелодрамного клипа.
Окно было раскрыто нараспашку, занавески вздувались от ветра. Я моментально подлетел к окну и, опершись руками о намокший подоконник, высунулся наружу, пытаясь разглядеть какого-нибудь убегающего сломя голову Господина Сволоча. В лицо начал хлестать дождь, и ни вдалеке, ни рядом я не увидел ничего интересного, кроме нашей оконной сетки, которая валялась прямо на цветочной