– У тебя тоже зайчонок уже семь раз вокруг чума перекувыркнулся, не надоело? – усмехнулся речник и пригласил всех на судно: – Жду, сударыни, пожалуйста, быстрее… Сейчас поплывем.
– На Севере порядок нужен, – согласился он и подтвердил: – Не переживай, папаша, скоро будем в Панаевске, языком оленьим после забоя угостишь как-нибудь?
Катерок охотно сорвался с места и рванул на середину реки.
– Петелин чего гуляет? – спросил себя моряк и отчитался: – Петелин дом в Ханты-Мансийске купил, вот и гуляет Александр Васильевич от души. Скоро службу закончу, на юг уеду.
Суденышко долго мчалось мимо плоских, заросших тальником берегов.
– В прошлый раз лось прямо перед нашим носом переплыл, – рассказывала Майяне. – Вон видите, белуха идет, фонтанчики пускает.
– Да, целый косяк идет, – заворчал ее отец. – Жаль, под рукой сетей нет.
Проводив жадным взглядом косяк, ненец вдруг спросил Анну:
– Не обманываешь меня? Вдруг едешь плохую бумагу на нас писать.
– Зачем плохую? Совхоз у вас хороший, много оленины даете, рыбы…
– О, да! – оживился ненец, начал опять перечислять: – И живут тут налим, щекур, гагара…
– Что вы все о налиме, да о щекуре? О людях лучше расскажите… – взмолилась Анна, вспомнив наконец-то о своих прямых профессиональных обязанностях.
Ненец в ответ махнул рукой, отреагировав по-своему:
– Одни Окоттэто живут и Лапсуй. Фамилии Худи мало.
Затянувшись трубкой, он вдруг предложил:
– Хочешь, анекдот расскажу? От тундрового ненца услышишь.
– Есть еще и другие ненцы? – поинтересовалась Анна.
– Лесные еще есть, – объяснила Майяне.
– Детей у вас, наверно, в чумах много…
– Детей? Ну, да, а где их мало? – переспросил отец Майяне и вдруг как-то легкомысленно подмигнул.
– Представляешь, сидит Окоттэто в чуме, вокруг его ребятишки ползают, бегают, кричат. На железной печке у хозяина котел с водой греется. Окоттэто, он ведь у нас в совхозе лентяй, лежит на шкуре оленя и думает. Знаешь, о чем думает? «Чи этих детей помыть, чи новых завести?».
Майяне опустила смущенно глаза, а родитель ее хохочет на весь катер.
– Вон Панаевск! – показала на мыс девочка.
– Наконец-то, – обрадовалась Анна.
– Зачем наконец-то? – прервал ее оленевод. – Еще два часа до мыса плыть, потом лодку ждать, потом моя твоя и Майяне на руках до берега несет. Чтоб ноги вам не мочить. Потом моя – твоя – в гости зовет!
Девчонка на берегу вначале обнялась со щенком, потом с огромной собакой редкого палево-каштанового окраса. Около дома повисла на шее матери.
– Вот и чум наш! – воскликнул Лэми Худи и посадил Анну как почетного гостя на шкуру белого оленя. Жена поставила у ее ног белый низенький