– Полегчало, ничто так не успокаивает, как кружечка хорошего эля.
– Твоя правда, братец, эль в этом году получился просто отличный! Ну, давай, бахнем, – подлив мне в кубок ещё эля, друг слегка стукнул дном кувшина о мой стакан. – Кстати, а что ты забыл в этой дыре? Я тебя искал с самого восхода палящей луны! Я и подумать не мог, что ты окажешься в лачуге этого старика.
– Ничего это не дыра, – проговорил обиженным дитём, попутно осматривая жилище старого Грегора: круглое, просторное помещение, способное вместить в себя не меньше двадцати рыл. Больше лишь у вождя и верховного шамана, дядюшка Грегор занимает особое положение в клане, от того и юрта такая. В средине гордо стоит расписной стол из чёрного дерева, рассчитанный на девять посадочных мест. На идеальной глади спрятан узор из этапов развития эпохи великой скорби, всего их было пять:
– некогда великая империя орков;
– раскол и гражданская война;
– вторжение людоящеров с востока и прорыв бездны с запада;
– уничтожение и разорение могучей империи орков;
– изгнание и жалкие потуги на выживание.
Времена давно минувших, но незабытых времён нашего народа. Старый Грегор отдал за него последние сбережения, как память о былом величии нашей расы и о том, что даже самое великое строение может осыпаться прахом. Вокруг стола расположились девять четвероногих друзей, сделанных из серого древа. На стульях отсутствовали какие-либо удобства для сидящих: твёрдое сидение и жёсткая спинка образовывали строго прямой угол, также отсутствовали какие-либо услады для глаз. Старый Грегор настоял именно на таком решении, когда заказывал стулья плотнику: якобы для того, чтобы гость не забывал, что он не под материнским крылом, а в гостях у строжайшего слуги.
У входа в юрту на полу лежит красная шкура огненного медведя, говорят, что старик убил эту зверюгу, ещё когда пешком под стол ходил, но мне как-то не верится. По правую руку от входа стоит престарелый отряд деревянных книжных шкафов. По левую – расположился трельяж для столовой утвари, а за ним роскошное ложе, накрытое манящим на сон покрывалом, сшитым из шкур убитых рыжих волков. Шерстяная накидка столь велика, что свисала по краям и ласкала каменный пол.
Слева от ложа несёт вечную службу манекен с крепкой бронёй: рогатый шлем с забралом, широкие наплечники с острыми чёрными шипами: размером с ладонь, не менее шипованный нагрудник, только вот шипы значительно мельче: размером с коготь большого пальца, из-под нагрудника виднеется тонкая, но не менее прочная кольчуга. С краёв набедренников торчат два массивных чёрных шипа, длиной половины от локтя до плеча. Тяжёлые сапоги выделяются лишь шипованной пяткой. В перчатках отлиты специальные карманы для когтей, эти карманы сделаны из другой, более прочной стали. Вся броня выделяется ярким цветом свежей крови. Кажется, выходцы из иного мира назвали её: «полный латный доспех». Хоть последний раз