Он с рыком бросил:
– Теперь я уже не босс. Так что: Свят.
Я шутливо перекрестился, и он, с удивлением поняв мою шутку, вдруг откинул голову и рассмеялся.
– Ну ты, блин!!! Типа свят, свят?! – киваю довольно. Он уже тише смеется. – А что ты так рано пришел? Я сам недавно зашел только. Морозно, да? – сказал он, видимо, чтобы заполнить паузу молчания.
Я кивнул и вытащил из нагрудного кармана своего твидового пальто сложенное пополам заявление об уходе по собственному желанию. Столько лет я работал на этот завод!!! Даже не верится…
– По привычке… Свят… по привычке.
Он, опустив взгляд, придвинул мне из стопки бумаг один листок и сказал вкрадчиво:
– Читай.
Вздыхаю и уверено отталкиваю листок от себя.
– Святослав Иванович, я знаю, что там может быть написано в нескольких вариациях. А еще несколькими тонами, есть грубый для наладчиков, для женского коллектива, также для инженеров…
Он обрывает меня показывая зло на листок.
– Читай!!! И хватит разглагольствовать!
Неуверенно улыбаюсь ему и, опустив глаза, ищу свое имя на листке. Так вот шапка. Такому-то такому-то, от такого-то… ого… а чё это от него? Он ведь вообще главный всего. Он все выкупил с несколькими заводами впридачу. Погоди-ка. А фамилия-то у него такая же, как и у Святослава Ива… твою ж налево. Поднимаю взгляд на босса и неуверенно вчитываюсь уже в слова, что написаны под строкой «Приказываю». Нет, такого не может быть!!! Не может!!! Меня переводят из обычных экологов в… мать его, директором этого завода!!! Они что, спятили?! Какой из меня директор? Я от крученого мата могу в обморок упасть, а они меня над матюгальщиками начальником ставят?! Видимо, захотели, чтобы я помер быстрее, Ларкина, видимо, работа. Босс смотрит на меня чуть удивленно и, когда я уверенно подаю ему листок со своим заявлением об уходе, переспрашивает:
– Ты что?!
Мотаю головой.
– Пошутили, и хватит, – отвечаю ему устало. – Мне еще переть через весь парк, Святослав Иванович.
Он обрывает зло:
– Свят!!! Свят, твою мать!!! Ты отказываешься от этой должности?
Киваю довольно и облегченно вздыхаю.
– Ларка на меня пожаловалась, да? – спрашиваю недовольно, вставая и запахивая пальто. Он смотрит на меня удивлено и затем спрашивает уже устало:
– Ты это к чему? При чём тут она?
Я надменно смотрю на него сверху и предполагаю не очень уверено, держась уже за ручку двери:
– Ну так хочет быстрее, чтобы я помер и квартиру отписал.
В коридоре выпрямляю спину и плечи расходятся. Теперь я не крыса конторская, как меня все обзывали. Боже сколько лет я сюда ходил, как в свой дом родной. И стены уже не кажутся такими угнетающими. Сколько же я сюда ходил-то? Так-с, по три года убираем, ну два с половиной. Это декреты мои по детям. Итого пять годиков. Им сейчас по восемнадцать и девятнадцать годиков. Итого четырнадцать. Ларка сразу и залетела от меня в первый год