Увлекаемый бурным течением жизни, Вовка-Китаец с товарищами вынужден погрузиться в добычу денег для посещения компьютерных клубов. Занятие детворе нравилось, заставляло расширять кругозор в познаниях ценности металлов. А ещё напрягать мозги, где этот металл может находиться бесхозным и невостребованным. Результат такого невероятного напряжения мозга увенчался звонком из милиции:
– Ваш сын задержан на территории завода и передан нам…
Это был первый раз, когда мой сынок очутился в «обезьяннике» (камера, где находятся задержанные до 3-х суток). После чего был определён в приёмник-распределитель для малолетних преступников на тридцать дней. В приёмнике Вовка-Китаец обзавёлся новыми товарищами. Среди задержанных был мальчик двенадцати лет, который вовсе не умел читать, и Вовка со всем своим большим сердцем принялся обучать грамоте отставшего. Был ещё цыганский мальчик. Болтал без устали, пел песни, словом, пытался развлекаться, чем поддерживал дух свой, а заодно дух товарищей по воле судьбы. Цыганёнок, приняв важный вид, как потом расскажет дома Володя, поделился тайными знаниями об Иисусе из устных преданий. Передавались эти тайные знания неведомо с каких времён, искажались неведомо кем, дошли до рассказчика и были переданы Володе как близкой душе:
– А знаешь, Китаец, почему цыганам можно воровать? Когда Иисуса казнили, то должны были вбить в тело ещё один гвоздь, пятый. А цыгане его украли, за это им Бог «добро» дал.
Тем временем я хлопотала, чтобы уменьшить срок пребывания моего сына в этом жутком месте и поскорее увидеться с ним. И так случилось, что о попытке дать взятку начальнику отделения через доверенное лицо прознал начальник уголовного розыска по малолетним преступникам, который и запроторил моего Володю. По инициативе этого начальника Угро, именно так воспринявшего букву закона в нашем случае, Володя и находился в приёмнике-распределителе. Правда, как оказалось, буква эта не для того чтобы пресечь преступность и преступление, а чтобы самому вытрясти из меня деньги, манипулируя законом и моими терзаниями за сына. Как укоренилось среди многих работников милиции, он нагло намекал на сумму в триста долларов, которых у меня не было, а было только сто.
В это время «доверенный» – товарищ моего мужа, договорился с начальником нашего всего отделения, в котором и служил этот начальник уголовного розыска по малолетним преступникам. И Володю привезли из приёмника-распределителя к следователю по указанию теперь начальника этого самого нашего отделения. О чём, надо полагать, только вот и узнал нач. Угро по малолетним преступникам, жаждущий обогащения и теперь, оставшись ни с чем, мучимый той же жаждой обогащения, придумывал новый план, как всё же довести начатое или хотя бы отомстить, и сразу всем.
Мой сын – малолетний нарушитель закона, и я присутствую