За окном снова сипло простонал Механизм – неужели на него так влияет сырость? Неужели десятки техников не могут постоянно поддерживать пар в обогревающих цилиндрах? Говорят, что раньше вообще использовали жаровни с углями!
«Куда еще не опускался лот», – вдруг пришла мысль.
Миранда мотнула головой.
«Куда еще не опускался лот», – мысль была неумолима в своей настойчивости.
Миранда закрыла глаза.
Крыса. Крыса не к добру. Такая крыса – не к добру. «Куда еще не опускался лот», – не отступала мысль. Миранда открыла глаза.
Крыса не к добру.
«Лот!» – приказала мысль.
Миранда сдалась.
Крыса ее убедила.
Она протянула руку к шкафу и вытащила одну из книг наугад – по тому, каким был корешок за секунду до того, как потерял форму и оплыл жижей, она догадалась, что это «Отелло». Потом еще – на этот раз угадать не успела.
Еще и еще.
Еще и еще.
Она выгребла книги – всю полку, все, что могли взять руки.
Большая часть слиплась в вонючую черно-желтую кашу. Но это было не столь уж и важно – всё равно все они, все, вот тут, в ее памяти.
Она держала их в охапке – а страницы просачивались между пальцами и с чвяканьем стекали на пол. Наконец она разжала руки. Водопад – грязепад – слизепад – книгопад обрушился ей под ноги.
И тогда она взяла сумку.
Рассказывали, что Механизмы удерживают Ничто за пределами города и пока те работают, городу ничего не грозит. Правда, другие говорили – шепотом и оглядываясь – что именно Механизмы и создают это Ничто, и третьи добавляли: пусть так и будет, потому что на самом деле за пределами Города есть нечто похуже. Рассказывали о смельчаках, которые выходили в Ничто – да так и не возвращались. А веревки, которыми они были обвязаны, тянулись и тянулись, тянулись и тянулись – как не могла сделать ни одна веревка. Говорили, что их концы так и валяются там, у изгороди, уходя в Ничто, оставаясь в Городе.
Миранда не особо вслушивалась во все эти истории. Что бы в них ни говорилось, все равно суть оставалась одна – Город и Ничто были, есть и будут. И над всеми ними царствуют Механизмы. Так и никак иначе. А мелочи уже не столь и важны.
В любом случае, тот мир, о котором она читает в книгах, – для них потерян. Точнее, даже никогда и не существовал. Может быть, он есть где-то там – за Ничто – но никому нет в него хода. Да и каков он, тот мир? Как в «Гамлете»? «Войне и мире»? «Доме в тысячу этажей»? Подчас она не понимала половины из того, о чем повествует текст – непонятные слова, неизвестные названия, странное поведение персонажей. Вряд ли это понимали и те, кому она читала, – они слушали слова, мелодию, фразы, но никак не мысли. Ей даже казалось, что мысли давно уже умерли здесь, запутались, как те тряпки в зубцах шестеренок, и весь город влачит жалкое, бессмысленное, растянутое во времени и ограниченное в пространстве существование – путь в никуда, дорога ниоткуда.
Выйдя на улицу, она подняла