Крат поднялся на человеческий уровень и, заслышав голоса, притаился за кулисой. На сцене беседовали Дупа и заместитель прокурора. Дупа включил свой запасной говорок – томно скрипучий, с длиннотами и мычанием; излетевшие слова провожал воздушными поцелуями, желая вкусно и важно поделиться своим мыслеварением.
– Изучим пулю и отверстие, сопоставим пальчики на рукоятке и на руке… – ответил зампрок.
– Видишь ли, этот актёр, Долговязый, исполнял свою роль в перчатках, так что пальчиков не отыщите, – заметил Дупа.
– Ты уверен, что это он? И какой у него мотив? Они живут на разных этажах общества. А может, случайность …или заказ? Ваш миниатюрный Рубенс кому-нибудь пересёк дорогу? – рассуждал зампрок.
– Ну, это у него запросто, – с весёлой трещинкой в голосе отреагировал Дупа. – Что ни день, то пересекает. С виду тихоня, а в делах дерзкий.
– Ты так выражаешься, словно рад его гибели, – закинул удочку зампрок.
– Отнюдь! Что ты! Не выдумывай! Для меня он был курицей, несущей золотые яйца. Кому другому – сущий крокодил, а для меня – курочка.
– Старина, признайся, у тебя много врагов? – с искренним любопытством спросил зампрок.
– Наличие врагов ни о чём не говорит. У Иисуса их было ещё больше, – голос Дупы стал радужным вследствие удовольствия от приведённого сравнения.
Зампрок пресёк его удовольствие.
– Ты сравнениями не жонглируй. Ты слово Бог произносишь с буквой к.
– Я не сравниваю. Я лишь о том, что самый заядлый альтруист не лишён врагов.
Зампрок покашлял, предупреждая собеседника о том, что завираться не следует. Дупа сигнал принял и пластично сменил тон.
– Мы все на Земле порядочная дрянь, от нас даже галактики разбегаются.
Крат слышал неравномерные шаги заместителя прокурора, который, должно быть, обходил койку. Они ещё что-то обсуждали невнятно. Потом опять донеслись разборчивые слова.
– Совсем разные вещи. Духовность – это путь служения, а душевность это тёплые контакты с окружающей средой, – заметил зампрок.
Дупа долго сопел. Он умел это делать по-особому, не на выдохе, как обыкновенные люди, а на вдохе – раскрывая ноздри, чтобы ощутить запах врага, или жертвы, или опасности. Крат угадывал его прикрытые веками и бегающие под веками глаза. Посопев, Дупа, признался:
– Не думал, что ты на такие темы…
– Приходится. Преступлений совершается много, и растёт их разнообразие, так что приходится размышлять о природе человека. Давай пройдёмся вокруг сцены, вон там позади.
– Не стоит, – с отвращением произнёс Дупа. – Сплошная пылища и темнотища! Я даже не представляю, где там рубильник. Пойдём-ка лучше по домам. Ничего тут не изменится. У меня от стресса давление подскочило. И что касается мотива, такой мотив у Дола имеется: он должен в банк Рубенса значительную сумму по кредиту.
– У