Нынче она постарела. Сморщилось её прежде красивое лицо, и только глаза по-прежнему смотрят на него с цепкой, живой неприязнью. Она так и не захотела узнать, какой человек её сын. Все её предположения о нём свидетельствовали о кромешном заблуждении.
Ему было жаль её, но как пожалеть, если она всегда лжёт? Не подступишься.
За долгие годы он разгадал её беду. У неё была особая манера не просто жить, а производить впечатление. Других людей она превращала в зеркала, отражающие прекрасную молодую женщину или, с возрастом, благородную даму. Отражаться в чужих сознаниях для неё было важнее, чем любить кого-то.
Такую потребность идеально жить в чужих сознаниях Крат назвал болезнью "чус" (чужое сознание). Только здесь больной способен отобразиться без разных там постыдностей и пустот, коими изъедена почти каждая личность. Только здесь он может блистать.
Маргарита Петровна в детстве была красивой девочкой, а в юности – красоткой, и самой большой отрадой для неё было собирание знаков лести. Её навсегда пленило удовольствие кормить себя чужим восхищением.
Внутреннее своё содержание она с хитрой неуклюжестью прятала. Во всяком случае, свою подлинную жизнь она принизила до роли подмалёвка, до черновика.
Разгадав эту духовную болезнь, Крат сильней пожалел мать. Какая ж тоска ревниво и неотступно следить за своим отражением в чужих умах! Как вредно заботиться об этом отражении, забыв о главном, которое нигде формально не отражается, о душе!
Маргарита Петровна с преувеличенным старанием искала тапочки.
– Не надо, я так, – сказал поскорей.
– Ничего, я найду, что же ты будешь, словно босяк… я, правда, недавно мыла полы… что ж, вот и нашлись твои тапочки.
Она выпрямилась и посмотрела на него горестно.
– Несколько дней назад приходила Ляля… – он чуть не добавил, что Лиля и в котельную приходила, – принесла кота якобы на один день. Сказала, что переезжает в квартиру какой-то умершей родственницы. Надеюсь, ты понимаешь… раз она мне об этом сказала, значит, хочет, чтобы ты вернулся и чтобы у вас был дом, была семья, – мать произнесла последние слова с великим драматическим посылом и вместе с тем с обвинением в адрес Крата, исполненного чёрствости.
Ей было бы идеально удобно, если бы он поселился у Лили и снял вопрос о необходимости "выделять ему комнату".
– Мне нравится жить одному.
– Я ни в коей мере не замахиваюсь на твоё одиночество, что ж, вольному воля. Только, по-моему, ты одинок лишь потому, что не умеешь ладить с людьми.
– С плохими людьми не хочется ладить.
Сказав это, Крат улыбнулся, вспомнив недавние упрёки пьяной Лили о том, что Крат не умеет ладить с людьми.
Мать махнула рукой, отгоняя фразу сына прочь.
– Да, где же он? Мурзик, Мурзик! – позвала кота заботливо-призывным голосом.
Из-под кровати высунулся несколько свалявшийся кот с г�