– Я думал, волшебники вообще не желают иметь ничего общего с властью.
– Разумеется, не желают. Угроза их вмешательства делает это просто ненужным. Волшебники называют это парадоксом власти: «если ты хочешь, можешь и готов применить силу, тебе не придется ее применять». Правители знают, что если они перестанут сотрудничать и прислушиваться к мнению Матери-Исповедницы, то волшебники в любой момент готовы продемонстрировать им, как невыгодно быть наглым и алчным. Все это очень сложная и запутанная система, но суть ее сводится к тому, что я управляю Высшим Советом, и без моего управления неизбежно разразилась бы война, несущая гибель и разорение более слабым, беззащитным, а то и просто миролюбивым народам.
Ричард нахмурился, обдумывая услышанное. Кэлен догадывалась, что сейчас он наверняка вспоминает, как она одним движением руки заставила королеву Милену пасть на колени и принести присягу. Кэлен желала бы никогда не показывать Ричарду, какой властью она обладает и какой ужас способна вызвать в человеке, но это было необходимо. Некоторые люди подчиняются только силе, и ты должен применить ее, если не хочешь быть поверженным сам.
– Ситуация крайне тревожная, – вдруг очень серьезно сказал Ричард. – Волшебники все мертвы: они пожертвовали собой, чтобы дать тебе возможность найти Зедда, и, значит, Мать-Исповедница вновь под угрозой. Другие Исповедницы тоже мертвы: их убил Даркен Рал. Если с тобой что-то случится, некому занять твое место. Зедд тоже это понимает, иначе он не просил бы нас приехать к нему в Эйдиндрил. Я видел многих, стремящихся к власти, от моего брата до Даркена Рала, и могу сказать лишь одно: ты для них – только помеха. И если для сохранения мира в Срединных Землях Мать-Исповедница должна править по-прежнему, тебе понадобится помощь. Ты и я – мы оба обязаны служить Истине. Значит, я помогу тебе. – Губы его тронула лукавая улыбка. – Советники боялись волшебников, но посмотрим, что они запоют, увидев Искателя.
Кончиками пальцев Кэлен коснулась его щеки.
– Ты исключительная личность, Ричард Сайфер. Могущественнее меня в Срединных Землях нет никого, и все же мне кажется, что я лишь поддерживаю твою мантию в знак признания твоего величия.
– Я – всего лишь тот, кто любит тебя всем сердцем. Только в этом мое величие. Только для этого я живу. – Он вздохнул. – Там, в Оленьем лесу, все казалось гораздо проще. Только ты и я, и я готовил тебе еду на костре. Вы позволите мне как-нибудь еще раз угостить вас, Мать-Исповедница?
– Вряд ли госпоже Сандерхолт это понравится. Она не любит, когда на кухне посторонние.
– У тебя есть повариха?
– Ну, строго говоря, я ни разу не видела, чтобы она готовила сама. В основном она только распоряжается, размахивая деревянным половником, словно скипетром, снимает пробу и без устали ругает поваров и поварят. А если я забегаю на кухню приготовить что-нибудь, она советует мне поискать другое занятие. Говорит, я нервирую ее поваров. Так что на кухне я бываю редко. Хотя очень