Задремавшего только к утру Сергея разбудил будильник простеньких электронных часов. Мерзко-пронзительный звук их, должно быть, вел свое родство от иерихонских труб. Птица медленно размял задеревеневшие мышцы, перекусил шоколадом и кое-как привел себя в порядок, понимая, что, если он, Сергей Сокольских, собирается пересечь КПП без лишних вопросов, ему не стоит походить на человека, ночевавшего в товарном вагоне.
Сменив гражданскую куртку на штормовку, в коих ходило большинство грибников и дачников, отчистил от грязи джинсы и кроссовки, подхватил сумку и спрыгнул на насыпь.
К КПП Сокольских приехал в полдень. Заступившая утром дежурная смена успела утратить бодрость и бдительность. Народу же из желающих попасть за периметр, напротив, не убывало. Солдаты уже прикидывали время до обеда, откровенно зевали, следя лишь за тем, чтобы не было давки.
Но на этот раз на посту дежурил еще и милиционер, о чем-то лениво препирающийся с армейским прапорщиком. Наличие милиции несколько насторожило Птицу. Он предположил, что, возможно, это связанно с большим скоплением народа в выходной день.
Сокольских обратил внимание на одинокого старика, только что отстоявшего очередь за пропуском. Закурив папиросу, тот задумчиво смотрел из-под козырька мятой кепки на уходящее вдаль шоссе.
Сергей остановился рядом, демонстративно похлопал себя по карманам, ища зажигалку. Старик вытащил коробок спичек и протянул Птице. Сергей, поблагодарив, прикурил и, словно бы только сейчас заметил на пиджаке ветерана две орденские планки, сказал:
– Простите, а вы на каком фронте воевали?
Старик заинтересованно посмотрел на парня, а потом расправил плечи и ответил:
– На Втором Украинском. Удивительно, что молодежь еще этим интересуется. Да ты не подумай, я не в претензии. Все понимаю. Уходит наше время.
Птица, словно извиняясь за свое поколение, добавил:
– Вы на деда моего похожи. Но не внешне, а как-то в целом. Он в пехоте воевал, только на Белорусском направлении…
Старик взглянул на Сокольских уже несколько иначе. Глубокие морщины на лбу, несмотря на возраст, слегка разгладились. Затянувшись папиросным дымом, ветеран ответил:
– А я танкист, как в октябре сорок четвертого мне восемнадцать лет стукнуло, так и призвали. Но войны и на мою долю хватило. Дважды в танке горел возле озера Балатон. Слыхал ты про такое?
– А как же! Венгрия. – Сергей покивал и, помолчав, добавил: – На дачу едете?
Пенсионер усмехнулся и махнул рукой на очередь:
– Это они на дачу едут. Нашли, тоже мне, место для отдыха. Хоть татары, хоть заражение, хоть кол на голове теши. А я к дочке с зятем еду, транзистор свой хочу забрать. Им ни к чему старье это, а мне, старику, радость.
Сергей представил себе будни старика, которому только и остается, что слушать радиоприемник. На душе стало тоскливо.
И тут ветеран вдруг поинтересовался:
– А ты