– Можно?
– Зайди!
Майор, удобно расположившийся в кресле за столом, отмахивался от кружившей вокруг него мухи.
– Ну, где ты хотел бы служить? – спросил он, проглядывая мою анкету.
Я понял, что всё зависит от меня. И если моё будущее действительно в моих руках, надо сделать так, чтобы они стали продолжением рук майора с короткими толстыми пальцами и мясистой ладонью. И от этого зависит, станет ли моя армейская жизнь ярким праздником или протянется чередой тусклых, безликих дней.
Я ринулся в атаку.
– Хотел бы служить в армейском ансамбле!
– Танцуешь? – поинтересовался он, отгоняя от лица муху.
– У меня голос.
Он воткнулся в анкету.
– Здесь этого нет.
– Понимаете, я умею подражать разным голосам. Как артист Винокур. Я мог бы быть конферансье.
– В Советской Армии игры в карты не допускаются, товарищ Стаканов! – строго заметил майор.
– Семёнов!
– Это неважно, – он сделал предупреждающий жест. – Подожди!
Докучливо вьющаяся вокруг майора муха села на краешек стола. Он сложил ладонь ковшиком и осторожно повёл на неё. А потом резко дёрнул рукой вперёд. Муха взлетела и закружилась над ним.
– Ах, ты! – досадливо воскликнул военный.
Судьба определённо давала мне шанс. Это был именно тот самый случай. Я стремительным движением схватил муху, слегка сжал её в ладони и, помятую, но живую выложил перед майором на стол.
Он свернул мою анкету трубочкой и пошевелил ею муху.
– У, тварюга!
Немного поиграв, он казнил анкетой насекомое и брезгливо смахнул его на пол.
– Есть! – удовлетворённо заметил он. – Так что ты хотел?
– В ансамбль. Развивать способность.
– А по анкете ты – токарь!
– Я же говорил: голос…
– Что ты тут пургу несёшь? – рассердился он. – Какой ещё голос? – Он ткнул пальцем в злополучную бумагу. – Токарь!
И тут я сорвался.
– Встать! Смирно! Равнение на середину! – взревел я голосом, который не раз слышал по телевизору во время парадов.
Майор, доселе вальяжно располагавшийся в кресле, вскочил, распрямился и окаменел, выпучив глаза.
– Вольно! – разрешил я.
Майор опал и стёк в кресло. Он платком вытер пот со лба, и лицо его стало медленно приобретать жёсткие очертания. Не прост, ох, не прост был этот военный распорядитель судеб!..
– Значит, в ансамбль захотел? – зловеще спросил он.
– Ага.
– И голос у тебя?
– Угу.
– Сейчас мы тебя, певуна, определим… – он порылся в маленьком блокноте, загородив его от меня рукой, и аккуратно вписал туда что-то, – …в ансамбль!
Вот так прервалась моя гражданская жизнь.
Дорожные впечатления
Когда