Найденов: «Вы предъявленную аккумуляторную батарею опознали как ту, которую наблюдали на даче Квачкова?»
Карватко: «Нет, не опознал».
Найденов: «По каким отличительным признакам Вы ее не опознали?»
Карватко: «Я просто помнил, что 16 марта на даче Квачкова у аккумулятора была синяя ручка и он был новый. А среди этих трех неновых аккумуляторов лишь у одного была ручка».
Найденов: «Вы какой-либо аккумулятор видели на даче Квачкова после 16 марта?»
Карватко: «Да, в гараже».
Найденов: «Расскажите, при каких обстоятельствах».
Прокурор Каверин как ужаленный: «Прошу снять этот вопрос!»
Вопрос, разумеется, снимается, но как же испугался прокурор, что через частокол запретов судьи вдруг да проскочит до присяжных заседателей толика правды о том спектакле, который устроило следствие с опознанием Карватко аккумулятора. И как цветную фотографию аккумулятора перед опознанием Карватко показали, и как он сам вместе со следователем аккумулятор этот с экспертизы забирал, и как потом на его же глазах подбирали в соседство этому аккумулятору еще два других и близко на него не похожих аккумулятора, ни на одном из них не было даже ручки, и как убрали из протокола все сомнения Карватко, и как после опознания повезли Карватко на дачу Квачкова, и нашли аккумулятор в гараже Квачкова, да только обязали Карватко о том забыть… Все это Карватко уже рассказывал суду, да только без присяжных заседателей, которым знать этого не положено.
Судья Пантелеева напускается на Найденова: «Я предупреждаю Вас о незаконности Ваших вопросов в присутствии присяжных заседателей. Вы не подчиняетесь председательствующему судье, что может привести к удалению Вас из зала судебных заседаний».
Что-то слишком частыми стали подобные угрозы. Может, всерьез вознамерилась тучная дама в черной мантии, единолично владычествующая в суде, до конца очистить зал от подсудимых, так ей будет быстрее и легче вести процесс к поставленной перед ней цели?
Допрос Чубайса
(Заседание двадцать пятое)
Не завидуйте власть и деньги имущим: они платят за это свободой. Вынужденные сидеть за четырехметровыми заборами, боясь носа высунуть из подворотни, обреченные ездить под мигалками со спецконвоем, с замиранием сердца ожидая встречного тарана, они не могут просто заглянуть на огонек в ресторан, тихо поужинать в компании друзей, прежде чем этот ресторан не обшарят на предмет взрывных устройств и не зачистят от посетителей. Театры, библиотеки, музеи, выставки – непозволительная роскошь для несчастных, постоянно ожидающих выстрела из-за кулис, кирпича с книжной полки, гибельных испарений ядов от экспонатов вернисажа… Их, осужденных на пожизненную изоляцию,