Вагнер словно заразил Гитлера экспансивностью своей натуры. «Искусство Вагнера никогда не позволяет забывать о том, что в своей основе оно было инструментом неудержимого и далеко идущего стремления подчинять себе все вокруг. Эта столь же непреодолимая, сколь и двусмысленная тяга к массовым сценам, внушительности, к ошеломляющим масштабам объясняет, почему первой крупной композицией после «Риенци» и «Летучего голландца» у Вагнера стало его произведение для хора из тысячи двухсот мужских голосов и оркестра из ста музыкантов. Трезвый и непредвзятый взгляд на приемы, характерные для музыки Вагнера, как ни для какой другой, обнаруживает неизменное самоискушение величественным эффектом завывания волынок, когда в сопровождении резкого визга смычковых разворачивается действо, где все вперемешку – Вальхалла, ревю и храмовые обряды. С Вагнером в искусстве началась эпоха неразборчивого околдовывания масс. И просто невозможно представить стиль зрелищ в Третьем рейхе без этой оперной традиции, без демагогического по своей сути творчества Рихарда Вагнера» [46].
Плакат: «Никогда рейх не погибнет, если вы едины и верны»
Сам стиль пропаганды III рейха – жестокий и холодный – немыслим без Вагнера[13]. Многолюдные движения на сцене актеров и статистов, вслед за Вагнером, требовались и Гитлеру. Находясь уже на вершине власти, он вспоминал, как однажды, бродя по Вене, увидел многолюдную демонстрацию рабочих. В течение двух часов бесконечные шеренги по четыре человека в каждой проползали мимо него исполинской серой змеей. Он стоял на тротуаре Рингштрассе как завороженный. Домой Гитлер вернулся, пораженный невероятным сценическим эффектом. Он уже не помнил ни одного лозунга, под которыми шли пролетарии. Не это было важно. Именно тогда будущий вождь смутно понял, какого впечатления можно добиться за счет массы людей. И словно заранее сформулировал призыв: двинемся вперед единой колонной…
Гитлер стоял на трибуне, над марширующей Германией. И четкое движение колонн означало для него послушание нации его воле. Еще лучше, если колонны двигались ночью, при свете факелов. Тогда отдельных людей не было видно вообще. Просто у ног диктатора текла слепая, послушная сила[14].
Грамши
В двадцатые годы итальянский коммунист Антонио Грамши выдвинул идею, что революции на самом деле происходят «не по Марксу». И что побеждает не «передовой класс», а тот, кто добивается культурного доминирования. В том числе – за счет разрушения старых символов. Грамши пристально изучал «войну символов» эпохи Реформации. Заметим: ее результатом стала вспышка насилия, унесшего две трети населения Германии…
Гитлер, кстати, с самого начала своей карьеры собственноручно рисовал эскизы партийных знаков и эмблем… А потом давал предписания местным партийным группам: «самым строжайшим образом пропагандировать ношение партийного значка…» Он часами просиживал в геральдическом