– Прямо-таки Барби.
– Не смей приравнивать меня к этой дурехе с нечеловечески длинными ногами, пожалуйста. Я же серьезно спрашиваю.
– Ты великолепна.
– Я бы даже сказала, величественна. Так ты уверена, что не хочешь пойти со мной?
Старая песня! Каждый раз мне приходится ее слушать.
– Послушай, тебе вовсе не обязательно с кем-нибудь кадриться! Ты можешь просто там посидеть, выпить стаканчик, поболтать с кем-нибудь, развеяться, в конце концов!
– Спасибо, дорогая, но, пожалуй, не стоит, – ответила я, вновь погрузившись в чтение: авось уговоры прекратятся.
Но не такова была Эльза, чтобы отступить без боя.
– Слушай, ты живешь какой-то неправильной жизнью! Это в конце концов вредно для здоровья.
Я приподняла одну бровь, вяло выражая удивление.
– Да, согласна, моя жизнь тоже не особо правильная. Но я хотя бы развлекаюсь! А ты тут прозябаешь во мраке, хотя завтра у тебя как всегда трудный день и опять на твоих глазах будут умирать люди, к которым ты успела привязаться.
Я застыла неподвижно с ложкой йогурта во рту.
– Говорила я тебе, не надо было соглашаться на эту работу! Ты слишком хрупкая, слишком чувствительная. Не можешь воспринимать эту жуткую реальность со стороны. Берешь на себя чужое горе.
– Я перестала куда-либо ходить, потому что…
– Знаю, знаю! Потому что не ждешь больше любви, не веришь в нее.
Она метнула в меня мрачный взгляд.
– Что читаешь-то? – вдруг спросила она, явно желая меня подловить.
Я не ответила, уже зная, к чему она клонит.
– Про любовь небось книжка, угадала?
В самую точку. Романы были последней территорией, на которой я была готова примириться с любовью в самой ее сентиментальной ипостаси.
– Сама видишь, что не все с тобой понятно! Твои слова противоречат поступкам. “Я больше не верю в любовь, – передразнила она меня. – Отказалась от мужчин”. Чушь какая-то!
– Я так не говорю, – возмутилась я, целясь ложкой ей в лицо.
– Нет, но могла бы. Такой тон очень сочетается с околесицей, которую ты несешь, – заявила она, поправляя перед зеркалом топик.
– Ты поправилась. Задница стала просто огромная, – сказала я, оглядывая ее с головы до ног.
Она так и подпрыгнула, резко обернулась и изогнулась, пытаясь увидеть свой тыл.
– Что, правда? – в панике вопросила она.
– Нет, но могла бы. Очень сочетается с образом шлюхи, в который ты пытаешься вжиться.
Она недобро взглянула на меня.
– Ненавижу тебя!
– А я тебя обожаю. Давай дуй, а не то опоздаешь.
Когда она ушла, я положила книгу на край стола. Я ценила моменты одиночества в нашей квартире, дарящие возможность беспрепятственно предаваться моим экзистенциальным терзаниям. Наполнив бокал белым вином, я уселась у окна. Огни большого города за окном, казалось, вступали в схватку