Сомов прилепил паука к нему.
А потом к себе.
– Готово.
Люди испытывали легкое головокружение, тошноту. Впрочем, они быстро прошли.
Спасенный уже полчаса находился в глубоком обмороке. Филатов похлопал его по щекам. Помассировал биоактивную точку. И пленник ожил.
Он огляделся с видом человека, обнаружившего себя на том свете, и слабо прошептал:
– Где я?
В этот момент в голове у московитян что-то сдвинулось. Мир заходил ходуном. Закрутилась карусель, в которой вертелись бешено обрывки слов, звуков, мелодии. Так всегда бывает после «паука», когда слышишь первое слово. Но все пришло в норму.
И теперь московитяне знали, что понимают язык планеты, как свой. И вполне готовы разговаривать на нем, благо артикуляция не представляла особой трудности для произношения.
Произошло маленькое чудо. Паук высосал всю информацию о языке и переложил в сознание землян. Притом проделывал он такие штуки не только с людьми, но и с гуманоидами – без всякой разницы.
– Ты кто? – спросил Филатов. Странное ощущение. Слова кажутся незнакомыми, но язык сам их произносит, и все понятно.
– Я – Сириус, рожденный в Этане и покинувший Этану, – говоря это, спасенный гордо подбоченился и взор его стал туманный. Видимо, эта фраза что-то значила и ему было чем гордиться.
– Что с тобой хотели сделать на дороге, Сириус, покинувший Этану? – полюбопытствовал разведчик.
– Эти невежественные дети порока хотели предать меня лютой и, надо заметить, совершенно незаслуженной смерти, – вздохнул Сириус и воровато отвел глаза.
– Ты вор? – вперился в него глазами судьи Филатов. – Грабитель?
– В их представлении хуже, – грустно произнес Сириус.
– Кто?
– Свободный искатель Знания. Странник.
– И что?
– Ну, в общем, я им… Но они сами попросили. И если бы… – тут его речь стала совсем сбивчивой
– И что ты натворил такого, Свободный искатель, что тебя решили приколотить к трухлявому колесу?
– Это не трухлявое колесо. Это их родовое место казни, – усмехнулся Сириус. – Они считали, что я удостоился чести. Дикари. Грязные, невежественные дикари, которым чужд свет истинного знания… Даже палачи в Санторини и Калдариусе относились ко мне гораздо почтительнее… Не говоря уж о высочайшей культуре Росомаха!
Видимо, у Сириуса имелся богатый опыт общения с палачами, только непонятно, что им помещало закончить в свое время работу.
– Ты не ответил на вопрос, – произнес Филатов строго..
– Они посчитали, что мой порошок для повышения тучности их стада привел к эпидемии.
– Что, ученый, уморил стадо? – усмехнулся Филатов.
– Нет, стадо чувствует себя прекрасно.
– Тогда в чем дело?
– В деревне началась эпидемия стеклянной болезни.
– Ага. Ты уморил деревню.
– Я не при чем! – тема была для него болезненная. – Эти невежественные болваны, эти тупицы,