Мои мысли продолжали лететь вперед, пока поезд подходил к станции. Учась на медицинском факультете, я одновременно получил ученую степень по антропологии. Меня завораживал тот факт, что наше общество – не одна гомогенная группа: оно состоит из бессчетных подгрупп, члены которых плавно перемещаются между ними. Здесь, в одном со мной вагоне, ехали люди из разных социальных слоев, с разными представлениями о мире, но существующие в одной культуре; при этом у двух человек, стоящих бок о бок, могло не быть практически ничего общего. Можно, конечно, изучать далекие страны и жизнь их коренного населения, но и в нашем обществе есть масса разных культур, представители которых контактируют между собой, создавая тем самым разветвленную сеть. Люди, с которыми мне предстояло работать, являлись частью этого общества, и я хотел составить представление об их мире, стать антропологом в своем собственном городе. Виновато ли общество в их падении или же они виноваты в общем падении нравов?
К вящему ужасу друзей и родных я выбрал работу в проекте по взаимодействию с бездомными и в клинике для наркозависимых. «Проект», «клиника» – звучит впечатляюще, правда? На самом деле мне предстояло работать с отбросами общества, отщепенцами: наркоманами, проститутками, мальчиками по вызову, сутенерами, бомжами, пьяницами, уличными мошенниками и ворами. Весь следующий год я буду их лечить. Правила таковы: сами они ко мне не придут, так что мне надо идти к ним. Да и вообще, раз я решил составить представление об их мире, то должен в него погрузиться.
Собственно, далеко ходить мне не придется: они в городе, прямо у нас под носом. Вроде бы они живут на границе цивилизации, но при этом – в самом ее центре: на больших проспектах и в уютных городских парках. Они повсюду, только приглядись.
Поезд рывком остановился, вернув меня к реальности. Двери распахнулись, толпа повалила наружу, и я вместе со всеми вышел на платформу.
Я шагал к выходу в лучах утреннего солнца, плотно окруженный людьми, обтекающими меня со всех сторон, словно косяк рыб. Они толкались и пробивались вперед, таща свои портфели и сжимая в руках стаканы с латте, целеустремленные и равнодушные ко всему вокруг. Я отступил в сторону от дверей, чтобы не столкнуться с одним из них, и пару минут копался в карманах в поисках кое-как нацарапанной карты. Часы показывали 9:30; я уже опаздывал. Но у дверей я был не один.
– Есть монетка, приятель? – сказал мужчина, сидевший на полу.
Я замер, поглядел на него и покачал головой. Он молча смотрел на меня, пока не поймал взгляд следующего прохожего, к которому обратился с теми же словами.
Я вышел на улицу, прокладывая себе путь в потоке людей, торопившихся на работу. По мере удаления от станции поток редел, потом совсем растаял, и вот уже я шел по тротуару один. Минут через пять магазины стали беднее; возле дверей валялись мусорные мешки, которые никто не вывозил, и их содержимое рассыпалось наружу. Краска