Детективщик явно не в духе. То и дело вскидывает на меня хмурые глаза и запускает тонкие костлявые пальцы в шевелящуюся шевелюру. Сегодня он не слишком разговорчив.
– Между прочим, – мечтательно говорю я, ‒ самое время потягивать эль с воздушной шапчонкой пены. Во-он в том пивбаре.
– Сдалось тебе пиво, – морщится мастер детективной интриги.
– Это ты зря. В древнем Египте пиво давали строителям пирамид, чтобы радостнее вкалывали. Пирамиды на этом благородном напитке стоят, а ты…
Я не заканчиваю фразу: как-то незаметно начинает накрапывать – и тут же перед нами, словно материализовавшись из мерклого воздуха, возникает невысокая женщина в желтой курточке и красных джинсах.
Актрисуля!
– Господа, позвольте даме присесть.
Ловко проскальзывает между мной и Кондором. Слегка поерзав попкой, усаживается на скамью, и мы невольно подвигаемся. Откидывает капюшон, достает пачку «кэмела», закуривает. И меня пронизывает ощущение дежавю.
И все же замечаю, что девочка, хоть и немного, но изменилась: чуточку увяла (как ни крути, а возраст приближается к тридцатнику), пополнела – и еще больше стала походить на «Неизвестную» художника Ивана Крамского. Черные глаза прищурены, губы сложены в надменную гримаску.
Краем глаза вижу окаменело-испуганное лицо Кондора.
– Привет, сыч, – усмехается актрисуля. – Заметил? – я всегда появляюсь в дождь.
Она произносит эти слова с прежним апломбом, стараясь изобразить из себя нечто загадочное, чуть ли не инфернальное, а я ей не верю. Не словам не верю, а настроению. Почти убежден, что настроение у нее препаршивейшее, но природный гонор заставляет держать хвост пистолетом.
– Ты что, следила за мной?
– Хочу дать тебе небольшую работенку, сыч, – заявляет она, не отвечая на вопрос. – Убит мой муж…
– Господи! – непроизвольно вырывается у меня. – И этого тоже!.. Да ты что, коллекционируешь трупы своих супружников?
Она глубоко затягивается и выдыхает дым в мою физиономию. Кашляю и закаиваюсь впредь раздражать сумасбродную бабенку.
– Да, моего предыдущего муженька прирезали, – холодно говорит она. – А нынешнего пристрелили. Очень смешно, правда? Давай, сыч, похохочи. А я послушаю. Меня забавляет задорный смех имбецила.
Прикладываю ладонь к сердцу.
– Извини, брякнул по глупости. Между прочим, я на женское хамство не обижаюсь. Королек выше этого, мадам.
– Я – хочу – найти – убийцу – моего – благоверного! – своим звенящим актерским голоском провозглашает она, точно острые хрустальные гвоздики вколачивая в меня слова. – Такая вот на меня накатила блажь. Говорю сразу, мужа я не любила, но… Он был каким-никаким, а близким человеком… Ну, согласен?
– А ты бы попросила, красавица. Тогда, возможно, и соглашусь.
– Не умею я просить, сыч. Не привыкла… Ладно, прошу. Помоги.
– Что ж, попробую. Свободного времени у