На технической стоянке поезд простоял больше часа. Устав слушать колкости Ефима по поводу вида за окном – заросший, дичающий фруктовый сад, раритетная водонапорная башня, разбитая проселка и стадо коров, флегматично разбредшихся у насыпи в поисках еды – Наташа достала смартфон и вышла в коридор – "Ну хоть сигнал тут есть!".
– Слушай, тут та-акой ветер! – воскликнула в трубку Белла, и Наташа живо представила, как подруга эмоционально округляет черные глаза. – А вид из внутреннего дворика – пусти-вырвусь! Море – хоть картину пиши. Жанна и Лэтти так и делают. Спрятались под навесом от ветра, поставили мольберты и изображают штормовое море. Лэтти говорит: жаль упускать такой вид! Вот же малахольные! А ну как сдует!
Наташа улыбнулась. 35-летняя вдова дяди Вилибалда Виолетта (в семье – Лэтти) и ее 16-летняя дочь Жанна были лучшими подругами, и с трудом верилось, что еще три года назад Жанна была ожесточенным задерганным подростком, а Лэтти мечтала сдать "это чудовище" в интернат для трудновоспитуемых детей.
– У Алисы беда, – продолжала Белла, – представляешь, она решила украсить арку своего нового салона шариками перед открытием, так гирлянду сорвало ветром и унесло!
– Куда? – спросила Наташа.
– Знали бы, куда, уже достали бы. Алиса ломает голову, чем лучше украсить вход, чтобы опять не сдуло.
– А что, ветер очень сильный?
– О, дааааа, – протянула Белла. – С утра сделали штормовое предупреждение. МЧС запретило в прибрежных районах даже на улицу выходить. У Гены пять кофеен обесточило: ветер повалил дерево, оно упало на провода и оборвало их, да еще загорелось от искры. Еле пожар погасили, хорошо, что на здания не перекинулся! Мы с Витькой сидим в кабинете, готовимся к прениям, если судья не захочет их перенести из-за погодных условий. Благо Интернет в твоем доме качественный – и скайп, и соцсети работают прекрасно!
– А как Игнат? – спросила Наташа о дворецком Винтерштернов. Немногословный Игнатий умел появляться словно из пустоты именно когда был нужен, и предугадывал желания хозяев, ведя управление домом со шпилем твердой рукой.
– Все такой же. Ты бы видела, Ната: тут вся дорога, до самого Пятого километра, усыпана ветками, цветами и обрывками венков, а во дворе дома и вокруг него – ни листочка, ни ленточки! Игнатий точно волшебник: как только он это делает?..
– Спроси у него.
– Ага, так он и ответил. Ну как вы едете?
– Стоим, – ответила Наташа, – техническая стоянка.
– Фима там нормально себя ведет – обостренная интуиция цыганки почти никогда не подводила Беллу. – Ни с кем не воюет?
– Нормально, – Наташа оглянулась в сторону купе. Дверь была открыта. Купе пустовало. "Может, пошел на площадку, сделать селфи? А я увлеклась разговором и не заметила…". Навицкая прислушалась, надеясь услышать баритон Ефима из купе проводников или с площадки, но в вагоне стояла сонная послеобеденная тишина. Оба "уголка задумчивости" оказались свободны.
– Будет