– И что ты сказала?
– Ничего особенного. Объяснила, что как все, и ссоритесь, и миритесь, в какой же семье без ссор обходится. Да они и не поверили бы, если б я что другое сказала, разве нет?
– Да, – бросила Рина зло, но потом подумала, что мать права, кто поверит, что они с Янусом милуются, как два голубка. Тем более, что копни поглубже, и найдутся люди, которые с удовольствием расскажут, как в прошлом году она выставила Януса вон после того, как встретила на улице в обнимку с наглой девчонкой из издательства. До того наглой, что осмеливалась перед тем даже домой к нему заезжать с гранками или обложкой, еще чем-то… И какого черта надо было пускать его обратно? Ну ладно, клялся, что в последний раз, божился, так разве мужчинам можно верить?… Конечно, Петер каждый день лепетал, спрашивал, где папа, почему папа не идет… Ну и что, забыл бы, как миленький!..
– Я на твоем месте… – начала мать.
– Знаю, знаю, – оборвала ее Рина, недовольная тем, что мать почти угадала ее мысли. – Ты на моем месте давно бы с ним развелась, вышвырнула на улицу, пусть убирается в свою деревню у печи свои стишки царапать. Только ты ошибаешься, теперь и в деревнях не печи, а камины, да и Рапла вовсе не деревня. К тому же ехать ему некуда, место давно занято братишкой, да невесткой, да детишками, да сестренкой незамужней… Так что еще непонятно, может, не согласится он вот так уйти, потребует, чтобы мы у себя ему комнату выделили…
– Ну уж, – отмахнулась мать, но Рина поняла, что та испугалась всерьез.
– Ладно, посмотрим, – сказала она после паузы, – Зачем заранее огород городить? Может, никакого отношения к нему эта женщина не имеет. Пойдем спать, я устала до смерти.
– Завтра воскресенье, выспишься, – сказала мать, но поднялась.
Лицо у нее было озабоченное, еще не заснет, будет всю ночь думать над ее словами насчет квартиры, подумала Рина, но разуверять ту не стала. Да и можно ли быть хоть в чем-то уверенным в этой проклятой жизни?
Вечерняя прогулка продлилась долго. Сначала супруги пообедали в маленьком ресторанчике у моря, можно сказать, на набережной, хотя заведение располагалось по ту сторону шоссе, проложенного по самому краю пляжа. Ветер разгулялся чуть ли не до ураганного, и разыгрался своеобразный шторм, волны не валами, а холмиками беспорядочно ходили по изумрудно-зеленой воде. Набрав со «шведского стола» всякой всячины, Калев горячих блюд, а Диана больше налегала на сыры и маслины, супруги заняли столик на террасе и медленно жевали, созерцая море. После обеда они прошли еще немного по набережной и свернули на поперечную улочку. Заглянули в очередной магазинчик сувениров, из тех, что разбросаны по греческим курортам сотнями и тысячами и уставлены везде одними и теми же изделиями, потрогали тех и других алебастровых богов, приценились к Посейдону, но бронзовый владыка морей, которым Диана хотела обзавестись в качестве оберега от штормов, оказался безбожно дорог, и они пошли дальше, к Старому