– Почему ты так думаешь?
Яна опустила голову, отчего волосы упали ей на лицо. Холодные голубые глаза взглянули на Вербицкого исподлобья.
– Можно подумать, что вы первый следователь, проводящий допрос. Вы же читали дело, читали показания. Можно мне верить после этого?
– Я, – мужчина раскрыл папку, – может, и не первый следователь, ведущий твое дело. Но, надеюсь, последний. Расскажи мне все еще раз.
Яна откинулась на стуле и, задрав голову, стала смотреть в потолок. Когда она снова заговорила, ее голос звучал безразлично, почти безжизненно.
– Мы поженились пять лет назад.
– Стой.
Она прервалась на полуслове и посмотрела на него.
Вербицкий закрыл папку и подался вперед. Тон его голоса изменился. К тому же он обращался к Яне на «ты» и в этом, насколько она понимала, пренебрег правилами. Все следователи всегда обращались к ней по имени-отчеству.
– Яна. Я хочу, чтобы ты уяснила и приняла на веру следующее. Я читал твое дело, читал тексты предыдущих допросов. И я хочу тебя уверить, что я, возможно, именно тот, кто реально может тебе помочь. Поэтому я хочу, чтобы ты рассказала мне все не как следователю. Как видишь, я не пишу протокол, не достал диктофон. – Он внимательно посмотрел на нее. – Расскажи все, как было.
Яна недоверчиво поджала губы, прищурилась. Следователей до этого было двое. Ее дело считалось обычной «бытовухой», ее бы давно уже просто посадили, но ей повезло с адвокатом. Он был молодым, очень азартным, и уже несколько раз успешно добивался пересмотра ее дела. Следователи, к которым ее вызывали, избирали разные тактики, от увещевания до запугивания, пытались изображать из себя ее друзей… Но и не думали ей верить.
В спокойном же взгляде этого человека Яна неожиданно для себя увидела искреннее желание помочь ей выйти из тюрьмы. Было очевидно, что он преследовал какие-то свои цели. Но в то, что он попробует ее вытащить, она почему-то поверила. Девушка убрала волосы с лица и глубоко вздохнула.
– Ладно. Мы были самыми обычными людьми. По крайней мере, так мне казалось тогда. Все было как у всех. Работа-дом, работа-дом, изредка совместные отпуска. Вот только я ни до, ни сразу после замужества не подозревала о том, чем на самом деле занимается Дима. Говорил, что работает в какой-то компании, связанной… с геодезией, что ли. Я никогда не уточняла. Потом все изменилось. К нему начали приходить разные люди, с которыми он запирался в отдельной комнате, откуда потом слышалось бормотание, доносились ужасные запахи и даже шел дым. Я постоянно стала держать форточки открытыми, иногда было просто невозможно спокойно находиться дома.
– Это все происходило прямо в вашей квартире?
– Да. – Яна помолчала, устало опустив плечи. То ли прониклась каким-то доверием к этому человеку, излучавшему спокойную уверенность, то ли ее охватили воспоминания, вернулась боль по потерянной жизни, но тон ее голоса изменился. – У Димы были богатые родители. Они подарили нам на свадьбу четырехкомнатную квартиру. Мой отец с матерью