– Так вы вечно смотрите концерты всякие, Бабкину, там, Лещенко… Льва… Или банду эту нелепую из «Аншлага»… А мне что на них пялиться?
Мама дернула ее за ухо.
– Ладно, молодежь. Иди зубы чисти и спать. Завтра последний трудовой день на этой неделе.
– Лады.
Совершив в ванной все ритуальные телодвижения перед сном, Милада завалилась в свою старую скрипучую кровать, и некоторое время бездумно смотрела, как свет луны, падающий в окно, отражается от начищенного стального умбона[7] щита и от арбалета, которые висели над кроватью на крюках. Щит она сделала сама под чутким руководством Егора, когда состояла в реконструкторском клубе. Дощатая основа, настоящий, кованый умбон, кожаная обтяжка. В кои веки она сделала что-то старательно и добротно. Несмотря на многочисленные вмятины и трещины, щит прослужил ей верой и правдой много игр.
Реконструкция стала ее второй страстью после рукопашки, и это увлечение пришло намного позже. Но Милада окунулась в него с головой с тех пор, как увидела на празднике в честь Дня Города ребят в доспехах, красиво рубящихся на мечах. Ее душа, всегда тяготевшая к истории, моментально словно оказалась в прошлом, и Милада навсегда запомнила это чувство погружения. Когда весь окружающий современный мир словно подергивается дымкой, становится нереальным. После праздника она просто – как делала это всегда – подошла, поздоровалась и попросила научить ее фехтовать. Ребята оказались доброжелательными, и вскоре она уже делила вечера между спортзалом и подвалом, в котором размещался клуб исторической реконструкции.
Арбалет был подарком. Немного грубовато сработанное, но по-настоящему боевое и действительно страшное оружие с короткой дугой, сделанной из рессоры от «Москвича». Милада несколько раз брала его в деревню и даже научила маму стрелять из него. Девушка помнила свой первый выстрел, когда она взяла ложе слишком глубоко, так что кончики пальцев высунулись и оказались на траектории тетивы. Тогда, едва нажав скобу, Милада долго шипела от боли, глядя на стремительно опухающие кончики пальцев со сломанными ногтями. С тех пор самодельное, но грозное оружие служило ей несколько раз, когда отец с друзьями-охотниками брали ее с собой на уток.
С трудом разлепив глаза под громкое мамино «Вставай!», Милада быстро натянула белье, прошла в ванную и умылась ледяной водой.
– Иди завтракать! – раздался бодрый мамин голос с кухни. – Тебе выходить через двадцать минут! Не добудиться, соня!
Милада торопливо вытерла лицо вкусно пахнущим полотенцем. В этом есть своя прелесть – просыпаться у мамы. Дома Милада обычно просыпала, либо ей просто было лень готовить завтрак. От мамы же она всегда уезжала непременно сытой.
Позавтракав, она торопливо поблагодарила за угощение и быстренько накрасилась. Договорившись, что приедет на следующие выходные, Милада пошла на автобусную остановку.
День в офисе прошел как обычно: в ожидании выходных. Позвонила Танечка, Оксанкина мама, выразила благодарность, что Милада составит Оксаночке компанию в субботней поездке.