В один из весенних дней, во время большой перемены, когда они с Шалвой сидели в окружении сокурсников на краю высохшего фонтана возле центрального корпуса, над головой тяжко ухнуло, ударило взрывной волной. Любопытствуя они побежали к воротам, высыпали на мостовую.
Над расположенным по соседству кладбищем поднимался заволакивая округу столб дыма и пыли. Когда через какое-то время пелена рассеялась, изумлению их не было предела: исчезла возвышавшаяся над кладбищенским массивом колокольня Воскресенского собора, на месте ее чернел рваный провал.
В городе как и по всей стране ударными темпами разрушали церкви. Валили подвешенными на бульдозерных тросах металлическими болванками, взрывали динамитом. Снимали и везли на переплавку колокола, литые кованые ограды. Вереницы телег и автомашин вывозили с территорий порушенных соборов и церквей кирпич, иконы, церковную утварь. Решением властей духовенство было причислено к категории «лишенцев». Попов и монахов-дармоедов лишили продовольственных карточек, медицинского обслуживания, многие были обвинены в антисоветской пропаганде, расстреляны или отправлены в ссылки.
Он был в смятении. Крещенный в детстве, не мог примириться с мыслью, что все, во что верил, небылицы для одурманивания простых людей, что религия опиум для народа, а церковные пастыри, такие, как деревенский батюшка отец Станислав, к которому ходили за советом старые и молодые, злейшие враги советской власти мешающие строить счастливую жизнь, мошенники, шарлатаны.
Лежа с открытыми глазами в ночном общежитии думал глядя в занавешенное марлей окно: как быть, если он, комсомолец, общественник, шепчет перед сном «Отче наш»? Крестится проходя мимо церкви по-воровски озираясь? Чистой же воды двурушничество! Предательство перед верящими в тебя товарищами!
На последнем собрании жильцов кто-то из ребят предложил ввести в правила проживания пункт, по которому каждый обязуется разрешить обыск в своих вещах. Так, мол, удастся пресечь участившиеся в последнее время случаи воровства в комнатах общежития, укрепит пролетарское доверие друг к другу. Он представил на миг, как во время обыска у него в чемодане найдут нательный крест и ладанку. Отличник и общественник Кулинич верующий, говорит одно, делает другое. Бойкот затесавшемуся в наши ряды перерожденцу! К общественному суду! Наказать по всей строгости!
Полез волнуясь под койку, нащупал на дне чемодана под одеждой льняной лоскут с завернутыми крестом и ладанкой, сунул за пазуху. Вышел под сонное дыхание соседей за дверь, спустился по лестнице. В дальнем углу двора вырыл у забора перочинным ножиком ямку. Развернул на краю песчаной горки сверток. В заливавшем округу лунном свете блеснул сиротливо латунный