И все они со мной всегда, каждый день. Где бы я ни была, дома или на работе, в отпуске или на даче в солнечный денёк – внутри меня всегда они, перемешиваются, как призовые бумажки в пластиковом контейнере, а потом щелчок – и я в омуте воспоминания.
О чём думает женщина, пока смотрит в окно?
Закрываю глаза и вижу со спины маму, сидящую на деревянном полу в позе русалочки, ноги сложены вбок, как плавник, отчего длинная юбка легла красивой драпировкой. Волосы собраны в пучок, а некоторые тонкие пряди выбились и упали по бокам лица. На плечи накинута бабушкина серо-синяя шаль широкой вязки. Её фигура в контровом свете, поэтому другие детали мне не видны, только пушистый силуэт в мягкой дымке.
Взгляд мамы направлен сквозь деревянное панорамное окно, открыв которое можно выйти на небольшую террасу. Она же является крышей первого этажа – открытой веранды. Там, «под навесом», мы пьём чай из самовара с печеньем.
Мама смотрит в нежно-зелёный, пронизанный майским солнцем, цветущий сад. Он полон жизни! Он и есть жизнь.
В тишине комнаты над нами летают любовь и непокой одновременно. Ведь то, что больше всего любишь, так боишься потерять навсегда.
Прямо под окном яблоня широко расправила изогнутые ветви и цветёт крупными бутонами. Большие бело-розовые лепестки, опав, скопились воздушными слоями на террасе, а те, что держались на дереве, медленно опадают, одновременно с маминым дыханием и движением ресниц. В эту минуту всё соединилось в единый такт: жизнь сада, медитация женщины у окна, мое тихое наблюдение за ней и мелодии из бабушкиного радиоприёмника, доносящиеся снизу, гул соседей и улицы, поток будней и лет, незначительность всего и значимость одного единственного момента. Этого.
«Lady in Red»
В мои 12 лет у меня было всё, о чём можно мечтать: большие качели в саду, шумная улица друзей, хлеб на костре, бабушки с дедушками и самые сладкие абрикосы в мире – вёдрами. Соседка по улице делала сладкий «хворост» на всю детвору, моя мама пекла булочки с корицей и пироги с яблоками. Все делились всем: и хорошим, и плохим.
Летом мы мотались на улице до черноты, а как только слышали папин свист, бежали домой – пора. Мы были вечно перемазанные зеленкой и йодом, с ободранными коленками, локтями и ладонями. Играли в догонялки и «казаки-разбойники», гоняли на велосипедах до изнеможения. Бесконечная свобода от забот, решений и какого-либо смысла!
Зимой соседи, очищая снег около своих домов, скидывали его в сторону, формируя огромные сугробы, мы прорывали в них ходы-подземелья и ползали внутри, как червяки. Приходили домой с примерзшими к одежде кусками снега в несколько слоёв, в прихожей мама обивала это веником, и только потом можно было попасть в жар дома, развесить мокрые вещи по батареям и бежать есть блинчики с мясом и пить сладкий чай.
Одним зимним январским вечером, в годовщину свадьбы родителей, мама подарила папе музыкальный диск (они тогда только появились и после кассет казались волшебством). Эта радужная лепёшка содержала в себе сборник американских романтических баллад 80-х годов. Мы с братом хихикали над этим любовным подарком и песнями. Чуть позже мама включила диск, и медленные, романтичные баллады стали обволакивать нас, комнату, улицу и всё, что было дальше. Я качалась на качелях, висевших в дверном проёме, брат копошился в машинках, комментируя свою игру. В комнате был теплый, приглушённый свет, родители покачивались под «Lady in Red» в медленных совместных движениях, подпевая на припеве. Папа почти не попадал в ноты, но очень старался, запрокидывал голову, зажмуривал глаза. Мама тоже зажмуривала, но попадала идеально, как всегда. Родители поглядывали то на меня, то на брата таким особенным взглядом, он искрился и внушал – этому никогда не будет конца, мы всегда вместе. Я качалась, смотря на них, и что-то во мне зарождалось. Что-то хорошее. За окном с замиранием падали большие белые хлопья и, оставаясь на каждой ветке, превращали деревья в снежный свитер. Все песни с этого диска мы потом, конечно, до дыр заслушали и выучили. Пели кривым английским Sade и всех остальных.
Через три года мы переехали в Москву и этот диск забыли. Случилась совершенно новая жизнь. Тот зимний вечер навсегда сохранил и уютно закутал в романтические баллады самую светлую часть нашей маленькой дружной семьи. И, если становится совсем темно, я закрываю глаза, а там это воспоминание-светлячок.
Счастливое детство
В комнате солнечно, чисто, открыто окно, и у нас с папой есть серьёзное задание, которое мы с азартом выполняем. Нужно спеть в микрофон песню, и она запишется на плёнку магнитофона. То есть, по-хорошему, нужно обязательно сделать это с первого раза, потому что плёнка имеет свойство заканчиваться и стоит денег – так объяснял папа. Наши с ним партии из мультика «Бременские музыканты», который я очень люблю – папа Трубадур, а я Принцесса. Сначала мы слушаем, как поют из винилового проигрывателя герои мультфильма, потом играет только музыка, и каждый из нас