– Сонмус! – выдохнула она с облегчением, чувствуя, как слезы, вернувшись, снова мчатся по щекам к подбородку; счастье захлестнуло ее с головой, надежда на спасение наконец вернулась. – Ты нашел нас! Какое счастье!
Тот манерно поклонился, выставив вперед сложенные руки. Несколько тонких черных прядей упали на вытянутое лицо.
– К счастью, дайра, я вас и не терял. Я обыскиваю каждое помещение катакомб по приказу дайра Дилектуса, чтобы убедиться в полном отсутствии вражеских сил – и всеобщей безопасности.
– Какого-какого дайра? – подал голос Вин.
– Так ты был с Дилектусом с самого начала?! – выкрикнула Пуэлла гораздо громче, чем следовало бы. Зала наполнилась гулким эхом; лица статуй, искаженные, уродливые, заплясали в жутких тенях. – Н-но ведь… Корвус создал тебя!
– Именно, – деловито кивнул Сомнус. Он начал обход залы, принюхиваясь и воровато оглядываясь по сторонам. Его ноги легко и беззвучно двигались по полу, словно он парил, а не шел. – И по его же воле мы здесь.
– Да, но… декурсии – наши враги! – воскликнула Пуэлла. – Ты же не хочешь сказать, что Корвус обманом заманил меня в это логово, притворился побежденным, а затем подарил меня эгрегиусам, дабы предать людей и примкнуть к этим проклятым чудовищам?
– Чудовищам? – усмехнулся Сомнус. – Так ты называешь отвергнутых детей, дайра Пуэлла? К тому же, человечество давно показало себя как жалкий институт, строящийся на унижении себе подобных. Среди декурсий царит взаимопонимание и поддержка, они всегда добиваются своего совместными усилиями. Примкнув к ним, Задымье только выиграет.
Вин пробормотал что-то бессвязное, но Пуэлла его уже не слышала. Стеклянными глазами она наблюдала, как сон изящно выскальзывает прочь, растворяясь в тяжелом воздухе, превращаясь в невидимую дымку, что вскоре и вовсе сгинула. Издалека начали доноситься призрачные голоса, и среди них она сумела уловить нотки знакомого смеха: это был Корвус. Он направлялся сюда в компании тварей, что пожирают человеческие души, лишая их права на реинкарнацию.
«Я выбрала сторону зла, – подумала она. – Дайра Кунктия была абсолютно права. Долус и его друзья были абсолютно правы. Все, чего они хотели – это избавиться от чудовищ раз и навсегда, спасти других людей, обезопасить их. Мне стоило бы согласиться на самопожертвование: одна спасенная душа не стоит тысяч и тысяч других, навечно канувших в бездонных желудках нечистых».
Ее взгляд метался, перед глазами то темнело, то снова прояснялось. Дыхание углубилось, сделалось прерывистым и резким, как после бега; Пуэлла обратила взгляд внутрь себя, туда, куда всегда боялась заглядывать, зная, что увидит нечто