Я старалась не отставать, и хотя чувствовала слабость, беспокоилась больше за Эрвина, с тревогой посматривая на него.
– Голова кружится? – спрашиваю его на бегу.
– Нет, – упрямо трясет головой.
Эрвин уверенно прокладывает маршрут, замыкающим топает Добромир. У меня колет в боку, но я держусь.
Из подворотни выскакивает гвардеец с ружьём наперевес.
– Стой!
– Ась? – в голосе Эрвина испуг, – мы в ночную смену идём.
Я сгибаюсь пополам, пытаясь отдышаться.
– Со мной пойдете, – грубо обрывает гвардеец, – в ночную. Шевелись!
Минута замешательства.
– Эй, не с тобой мы в «Кривом драконе» играли? – Эрвин присматривается к гвардейцу.
– Я с лапотниками не играю.
– Ты ж проиграл, мне, а? – Эрвин шарит за пазухой, вытаскивает руку и разжимает ладонь, – это!
Фонарь высвечивает что-то блестящее.
– Чего? – гвардеец вытягивает шею, делает шаг вперед.
Любопытный.
Эрвин бросается на него, сбивает с ног, Добромир подхватывает ружье, кидает в сторону. Парни скручивают руки гвардейцу, потерявшему бдительность, вяжут бойца его ремнем, затыкают рот его же картузом и оттаскивают на пустырь.
– Как он здесь оказался? – Эрвин вытирает руки о штаны гвардейца.
– Похоже, облава по всему городу, сейчас их будет как блох на дикой собаке.
Добромир пинает рыхлую землю, на его щегольских сапогах с ошметки грязи.
– Я знаю, где нас не найдут, – говорит Эрвин, – не отставай, чемпион.
Ухватив за руку, он поволок меня, слегка отдохнувшую и изрядно перетрусившую, к высокой горе неподалеку. Огромная куча оказалась из отходов и мусора, вдоль неё виляла утоптанная тропинка, по которой можно было двигаться, без страха переломать себе ноги. Правда, запах около мусорной кучи стоял такой, что мне пришлось зажать нос и дышать через раз, а когда под ногами юркнула крыса, я взвизгнула от омерзения. Неунывающий Эрвин заметил, что восхищается, сколь мужественно я осваиваю городские собачьи тропы.
Вскоре наша троица вышла к большому оборудованному лазу, открыто зиявшему на поверхности. Его можно было назвать широким тоннелем, по которому редкие пешеходы спускались вниз под землю. В Энобусе я видела такое сооружение первый раз.
– Это метро? – я всматриваюсь в необычный широкий проём, уводящий в вглубь земли.
– Подземный подкидыш, таким пользуются тёмные личности, которые не любят света, – ухмыляется Эрвин, многозначительно посмотрев на Добромира. Правда, Светозарова не задели слова парня, он только слегка пожал плечами, да чуть приподнял бровь. Подкидыш, так подкидыш.
В данный момент тёмными личностями без сомнения можно назвать нас троих. На мне мешком болталась полосатая длинная юбка с заправленной в неё цветастой блузкой и безразмерным жилетом,