– Свершилось! Наследник Фелиорна пробуждён! И я собственноручно способствовал его инкарнации! Итак, каковы ощущения?
Лицо Аэллертана окончательно исказилось, налившись мертвенной бледностью, губы изломало кровожадной усмешкой, сквозь них стали видны тёмные и заострённые зубы, будто собачьи. Мастер-наставник обратился учуявшим кровь голодным упырём.
В душу Эрегинда липкой струйкой потёк страх.
– Какие… ощущения? – Едва выдавил он из себя, насмерть испугавшись.
– Ощущения переполняющей тебя Силы, бьющего через край могущества, и бессильного трепета Мироздания, готового пасть ниц по мановению твоего всесильного перста! Да здравствует Тёмный Наследник!
– «Папаша Замфирель форменный сумасброд! Недаром матушка говорит, что всезнайки чокнутые».
Юноша удивился собственной мысли. А вслух сказал:
– Я не узнаю вас, многомудрый. С вами что-то не так. Вы нездоровы?
Торжество с лица одержимого как ветром сдуло.
– Жалкий детский лепет. – Мастера-наставника охватило явное разочарование. – Значит, ты обретёшь себя не сразу. Он давно ждёт тебя.
– Кто «он»?
У Эрегинда мурашки побежали по коже.
– Твой будущий наставник, конечно же! Скоро я пошлю ему весть. Старый колдун несказанно обрадуется! – Выражение лица Аэллертана приобрело мечтательный оттенок. – Через несколько дней он будет здесь. Поможет замести следы. И повести гильдейских ищеек по ложному следу.
У Эрегинда иссяк запас душевных сил, позволявший выдерживать этот бесконечный кошмар. Храбрость и выдержка улетучились без остатка, сгорели, как сухая щепа на костре.
Впервые за много лет он стал горячо и искренне молиться Вентоле:
– «Всемогущая, мудрейшая мать-заступница, прости мне все мои проступки, прости гордыню и маловерие, выведи из мрака к Свету…».
По щекам юноши потекли горячие слёзы запоздалого раскаяния.
Лицо Аэллертана Спеллонта окончательно потеряло эльфийское подобие, заполнившись смесью гадливости и презрения.
– Ты слаб, как новорожденный котёнок! Но ничего страшного. Грядёт великая война, из горнила которой твой дух выйдет закалённой сталью. Ты станешь непревзойдённым Тёмным Воителем, величайшим во всём Мироздании. Мне нечего добавить к словам Пастыря Душ. Придёт время – и тебе откроется собственное предназначение. А пока прощай. Поверь, мы ещё встретимся, когда и как – будет видно. А нашу беседу пока забудь – до срока.
Распахнутая грязно-серая длань пролетела перед лицом – и вновь пала тьма.
Далеко за полночь в дверь постучали.
Ллайсаниэль Элдануол, протиравшая влажной тряпкой лоб мужу, резко обернулась. Сквозь растрёпанные ярко-рыжие пряди блеснули покрасневшие глаза, полные глубокой душевной муки.
– Монфи, открой.
Девушка вскочила с места. Мерно скрипнули несмазанные петли, медленно отворив дощатые двери из светлой лакированной древесины,