Вольготному существованию в стране сказок тысячи и одной ночи пришел однажды конец. Воинскую часть отца подняли по тревоге, зачитали приказ: покинуть в двадцать четыре часа место дислокации, двинуться походным маршем к порту Бендер-Шах, погрузиться на транспортные суда, ждать дальнейших распоряжений командования.
Солдаты передавали шепотом друг другу: американцы, занимавшие согласно союзническому договору южные районы Ирана, потребовали вывода советских войск из северных провинций. Пригрозили в случае невыполнения атомной бомбой, которая у них уже была, а у русских нет. Не заинтересованное в обострении ситуации руководство СССР уступило давлению союзников.
Это было наспех организованное бегство: с собой брали самое необходимое, все остальное приказано было уничтожить, чтобы не досталось американцам и англичанам.
Военный городок на окраине Семнана, где проживала семья, в считанные часы превратился в развалины. Валили танками жилые помещения, армейские казармы, крушили стены хозяйственных построек и конюшен, жгли мебель, ломали посуду. Солдаты хозроты, сменяя друг друга, резали безостановочно свиней, кур, индюшек. В шесть утра с развернутыми знаменами, под звуки военного оркестра бригада вышла в путь.
Они с матерью и младшим братом ехали в кузове американского «Форда» среди переполненных телег, повозок, санитарных машин, походных кухонь. Гудели, не переставая, машины, ржали лошади, пыль вокруг столбом. По обеим сторонам дороги стояли цепочками, махали руками, кричали в их сторону «Саламат бошед!», «Рахмати калон!», утирали глаза иранцы. Лавочники, зеленщики, молочницы, парикмахеры, сапожники, банщики, уличные проститутки, нищие, все, кто кормился за счет симпатичных покладистых русских оккупантов, не умевших копить деньги, просаживавших охотно и легко заработанные иранские «туманы».
С короткими привалами колонна продвигалась на север, к морю. В нежноголубых сумерках проехали по свежеполитым, дымившимся теплым паром асфальтовым улочкам Горгана. Проплыли за бортом, растаяли пустынные в этот час базарные ряды, центральный перекресток, на котором стоял теперь английский солдат-регулировщик, осталась позади офицерская гостиница, где размещался интернат, исчез за поворотом домик школы под черепичной крышей в глубине апельсинового сада. С грустью смотрел он на покидаемый навсегда уютный городок, где нашел столько друзей, был влюблен одновременно в семиклассницу Веру Бабенко и жену подполковника Грачевского, имени которой так и не узнал.
«Опять куда-то едем, не можем