– Отпусти меня, ты думаешь, я не вернусь, а я вернусь, я только возьму свои вещи, не могу же я без вещей. Ты мне нарисуй, как идти, и провожать меня не надо. Я по рисунку все найду. – И она сунула в руки Бр клочок бумаги и карандаш. – Нарисуй.
Он нарисовал, ему не жалко нарисовать.
– А за ящиками ты смотрела? – спросил Бр.
– И за ящиками, и в алтаре, везде смотрела.
– Ты под кроватью не смотрела, – сказал Бр, – посмотри под
кроватью.
– Под кроватью? – удивилась Урна. – Но ты же сам сказал, что я его не взяла.
– Посмотри на всякий случай.
Она посмотрела и нашла там чемодан. Это был ее чемодан с пришитой ручкой и порвавшейся в одном месте молнией.
– Что же теперь делать? – растерянно проговорила она.
– Переодеваться. Что-нибудь теплое надень, там сыро и холодно, я буду на улице.
Поджидая Урну, Бр думал, зачем ему один верующий подарил репродукции за два рубля – лучше бы два рубля подарил. О соседке, у которой он попросил стремянку, и которая через час пришла его благодарить:
– Я вам так благодарна, так благодарна.
– За что это?
– За все, за все благодарна…
– За то, что стремянку у вас взял, что ли?
Наконец вышла Урна в тех же брюках и в той же рубашке. Поежилась и сказала:
– Что-то холодновато, может, дашь мне свою куртку?
Он накинул на нее свою куртку, выглянуло солнце, и стало тепло.
– А поедем за город! – так же, как миллион лет назад, сказала она.
– Ты так говоришь это, как миллион лет назад.
И они поехали за город, как миллион лет назад. Контрапункт железнодорожных линий у самого вокзала прояснился у следующей станции, трясти перестало, и можно было обо всем поговорить.
– Я хочу с тобой обо всем поговорить, – сказал Бр.
– Давай поговорим.
– Давай пойдем завтра в гости! – чуть ли не проорал он.
– Давай! – ответила она, словно это было неслыханным счастьем.
– Или давай лучше куда-нибудь уедем завтра?
– Давай, – прозвучало в том же духе.
– Хочешь, я тебя познакомлю с кем-нибудь?
– Хочу.
– Хочешь?
– Хочу.
– Давай?
– Давай! – и так далее, пока они не вышли.
Они вышли глупо, так вообще не выходят из электрички, в палатке купили конфет к чаю, которого и быть не могло. Во рту от конфетстало противно-сладко.
– Ну, что дальше? – сказала Урна.
– Сними брюки, надо вымыть пол на поляне, – сказал он.
– С меня хватит, – усмехнулась она, – твои бутылки, церковь сомнительная, теперь еще пол мыть в лесу, сам снимай.
Все-таки она сняла и вымыла и грязные бросила в лужу.
– Отожми насухо, – попросила она, – у меня нет сил отжимать.
Бр прополоскал брюки, отжал их и отдал Урне. Она надела их и, уставшая,