Дом Николь был виден ещё на оливковой поляне. Точнее, это был дворец у пруда. Мраморный фасад, высокие окна, декоративная гербовая ковка, ландшафтный дизайн, скульптуры мавров – садово-парковый ансамбль для летнего отдыха королей, не меньше.
На подходе к дому Генри пропустил Брэда вперёд. На всякий случай, чтобы не шокировать своим видом хозяйку дома. И Генри оказался прав, на крыльце их встретила восхитительная, молодая, рыжеволосая женщина.
– Привет, Брэд! И вы, мистер… Генри, – её серые глаза смотрели на нашего накачанного скелета, как на приведение, а веснушки на лице словно съёжились в гусиную кожу.
– Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, – вежливо ответил Генри, и его голос (который остался от прежнего Генри) немного разрядил обстановку.
– Проходите в дом. Мы вас уже давно ждём. – Николь первой вошла в распахнутые двери гостиной.
В большом зале с высоким потолком и золочёной лепниной стоял массивный круглый стол с десятком стульев в стиле позднего барокко или ещё позднего стиля «За деньги, особенно казённые, и не такое можем». Гранитный белый пол добавлял обстановке футуристичности и модерна.
Брэд, Генри и Николь сели за стол. Генри сел рядом с Брэдом, а Николь – напротив. На столе уже лежали приборы, оставалось только сделать выбор блюд по сети и приступить к еде.
Николь не сводила с Брэда глаз. Это было очень заметно всем, и ей самой становилось неловко, но она ничего не могла поделать. Николь его просто рассматривала в деталях, как смотрят иногда в музее на известную картину за миллионы земных акций.
– Как вам, Брэдли, жилось на Земле? – обратилась она к Брэду.
– Неплохо, я всем был доволен. Хотя мне трудно с чем-то сравнивать, я совсем недавно покинул зону контроля, – ответил Брэд, теребя серебряную вилку.
Внезапно, со стороны соседней комнаты послышались шаги, точнее, походка – уверенная, цокающая шпильками и стремительная. В зал вошла… высокая темнокожая девушка.
В своей дорогой золотистой футболке с высоким воротом от дома мод и ярко-красной юбке с пышными складками она шла, как по подиуму. Молодая, дерзкая. Её зелёная помада и хищные тени того же цвета подчеркивали независимость и высокое положение.
Это была Афина. Такой образ она использовала чаще всего, если не совершала казни или не вела войну.
– Меня не надо представлять, мы знакомы! – решительно произнесла она, присаживаясь за стол.
Брэд впервые видел её «воплоти» – в виде материального тела. Обычно Афина была голосом в сети или изображением. Только на Каллисто она представала в материальном виде, ну, и иногда – в особо ответственных ситуациях. Честно говоря, она была ему симпатична – как, наверное,