Мать и творожку со сливками выставила, и яичко свежее сварила – ах, ты ласковый теленочек!.. И только за чай взялись, как под окнами остановилась серая «Волга» – персональная Ракова, сам он и за рулем. Хлопнул председатель дверцей, глянул по сторонам и неторопливо направился к крыльцу.
«Пошто это его принесло?» – подумала Вера; поправила волосы и застегнула на груди пуговичку халата.
– Хлеб да соль, – вошед, несколько сумрачно приветствовал Раков.
– Едим да свой, – бойко ответила Вера, повернувшись навстречу, но даже не намереваясь подняться со стула. – Садись, Николай Васильевич, чайком побалую.
Не ответил Раков обычное: «Вода мельницу ломает», – промолчал, прошел к столу и сел на свободную табуретку… Был он уже не тот, не прежний главный агроном, тридцатилетний красавец Раков. Годы сказались, да и председательская лямка уже натерла шею: он располнел, виски поседели и одрябла кожа под глазами… Лишь на мгновение председатель задумался, но такая тоска, такое сквозящее одиночество вдруг отразились на его лице, что даже Вера тотчас поняла: а так таки и не сложилась у него семейнная жизнь.
– Чаю-то налью, – вновь предложила Вера, выводя председателя из оцепенения. Раков легонько встрепенулся и, похоже, только теперь заметил рядом сидящего Ванюшку: какое-то время они смотрели друг на друга, и у обоих рты растягивались в улыбке… Замечала Вера и раньше, радуясь и удивляясь: даже незнакомый прохожий будь он и хмурый, но если глянет на Ванюшку – непременно и улыбнется… Вот и Раков – сидел и улыбался, и глаза его отсвечивались добрым светом.
– Ну что, Ваня Сиротин… – И провел широкой ладонью по детской головенке. И голос, и доброе движение руки выдавали чувство и мысль Ракова: «Эх, такого бы мне сынишку… нет уж, теперь не будет, какими мы друзьями стали бы. Нет наследника. Да и наследовать нечего. Какой же ты, Ваня Сиротин, парень славный, вроде ни на кого и не похожий».
Ванюшка скользнул со стула и, как вода из сети, ушел из-под руки: улыбнулся виновато и юркнул в горницу. А Раков вновь заугрюмился, чуточку ссутулившись над столом.
Вера ждала – не чай же пить приехал председатель.
– Алексей позвонил… Завтра, что ли, приедет с ночевой…
Кивнула в ответ: не велика новость, мог бы председатель и не заходить, с кем-нибудь передал бы.
Продолжая о чем-то неведомом думать, как о деле давно решенном, Раков спросил:
– Когда подниматься-то собираетесь?
Теперь стало ясно: Алексей раскрыл председателю их затею, и Раков зашел удостовериться или уговаривать. Ошиблась Вера: и мысли не было у председателя – уговаривать.
И все-таки Вера проникла в состояние Ракова – и даже посочувствовала ему, пожалела председателя. И это было новое чувство в крестьянской душе.
– Когда и куда?.. Надо и это знать, – проговорил Раков.
– Когда-нибудь куда-нибудь, – без раздумки ответила Вера, хотя скрывать ей было нечего, не те времена, чтобы хорониться – справку