– Напоили железного коня, пора снова в дорогу, – безмятежно сказал Кирилл, возвращаясь в «Лексус». – А представьте, Сергей Владимирович, автомобили в будущем станут на пиве ездить. Типа экологичный аналог.
– Тебя опередили. В Новой Зеландии уже разработали биотопливо на пиве.
– Ого, как здорово! Значит, годиков через пятьдесят и до нас доберется.
В окне проплыл щит с социальной рекламой. Мэрия предупреждала: «Встречная – черная полоса твоей жизни».
Добравшись до бара, Хрипонин с порога затребовал фермерской утки и крепкого бельгийского эля. Бармен Аркадий, в меру компетентный, в меру почтительный блондин из бывших панков, наполнил бокал боссу и спросил:
– Так понимаю, крафтовый фест наверху одобрили?
– С чего это ты взял?
Пусть только Аркадий намекнет на родственные связи. Сергей его без промедления уволит.
– Если бы не одобрили, вы бы водку пошли хлестать.
– Логично. Да, утвердили, в ноябре «Крафтиру» проведем.
– Поздравляю, Сергей Владимирович. Вы заслужили.
– Все заслужили. Я заслужил, ты заслужил, город заслужил.
Хрипонин поднял бокал в знак победы и сделал торжественный глоток. В желудок словно бухнула ледяная ампула с лекарством.
Помимо бара, Сергей владел бирмаркетом и фермерской лавкой, однако только в «Рекурсию» наведывался регулярно. Если магазин проще доверить грамотному управляющему (а сокурсник Насонов зарекомендовал себя таковым), то с баром эта история не прокатит. Любое место, где наливают, обладает ни с чем не сравнимой аурой. Эту ауру не измерить ни средней ценой за выпивку, ни качеством бизнес-ланчей, ни уровнем культуры персонала, ни дизайном интерьера, ни чистотой уборной, ни впечатлениями посетителей, нализавшихся до покаянных звонков призракам из прошлого. Эта аура – главное, что удерживает бар в городских алкогидах, в ресторанных рейтингах и в тяжелой ротации на волнах сарафанного радио. Как ни банально, у каждого бара есть душа. И хозяин обязан отслеживать мельчайшие вибрации этой души, трепетно оберегать ее и не травмировать бесконечными новшествами или, напротив, оскорбительным невниманием. Если владелец холодеет к детищу, бар умирает. Помещение пустеет, и туда въезжают другие господа со свежим проектом и своими взглядами на устройство души, вымученными и противоречивыми.
– Налей-ка мне имперского стаута, – приказал Хрипонин Аркадию. – И передай на кухню, пусть мне еще утки принесут.
Сергею казалось остроумным название «Эль Стакано», пока Михаил не признался, что при этих словах в его голове возникает образ красномордых мексиканцев в комичных шляпах на веревочке. Сергей ни секунды не цеплялся за бракованный вариант – лишь прекратил делиться соображениями с кем попало.
Маркетологи утверждали, что требуется одно-единственное слово – емкое, благозвучное, свободное от сорных ассоциаций. Настолько же тотальное, насколько и пустое. «Искра» отсылала к совковым символам,