Пока бабушка стряпала, Ира сидела рядом с дедом в спальне и притворялась, что тоже увлечена политическим ток-шоу. Приглаженный ведущий из числа тех, чьи лица примелькались на экране до такой степени, что стали гарантией пустословия, твердил о воле и решимости. Носовой платок безупречно выступал из нагрудного кармана ведущего, и Ира поневоле задумалась, обладает ли болтун еще какими-либо чертами из джентльменского набора, помимо умения красиво одеваться. Может, он отключает мобильный на свиданиях. Или не просит в долг.
В конце передачи, когда камера взяла ведущего крупным планом, дедушка приподнялся на постели и произнес:
– Сейчас анекдот будет!
И правда, ведущий плутовато улыбнулся и сказал:
– Семья рыбачит. Сын спрашивает у отца: «Почему твой поплавок стоит, а у дедушки лежит?» Раздается голос бабушки за спиной: «Знаешь, Сёма, когда дедушкин поплавок стоял, что он только ни ловил!»
Ира поморщилась, а дед пояснил:
– Каждый раз анекдот рассказывает. Люблю этот момент.
К столу дедушка не вышел, и Ира обедала с бабушкой. Та сварила суп с щавелем и зеленым луком и пожарила картошку с грибами. Ире вновь досталось за убеждения.
– Отощаешь ведь там. Приготовят на всех уху или макароны с фаршем, а ты что будешь делать?
– Бабуля, мы уже договорились, кого с кем поселят. Моя соседка тоже вегетарианка.
– И подавно оголодаешь. Я уж и не представляю, что вы там сытного вдвоем намудрите.
– Чечевичную похлебку сварим.
– И долго вы протянете на чечевичной похлебке?
– Не скажи, бабуля, это великое блюдо. Неслучайно Исав первородство за нее продал, а не за баранью ногу, например. Хоть и был охотником, а все равно соблазнился вегетарианскими вкусностями.
Не оценившая шутку бабушка покачала головой. Будучи религиозной, она тем не менее не навязывала внучке свою картину мира и не давала вовлечь себя в споры о Боге, тем более что все равно не могла противопоставить Ириным доводам ничего, кроме твердой веры в Священное Писание и в слова своего духовника.
Бабушка расспросила Иру о грядущей жизни в новом городе: о соседке, об общежитии, о магистерской программе, о президентской стипендии. Обе переживали, но по своим причинам: бабуля беспокоилась за бытовую сторону дела, а Ира – за то, не наскучит ли ей вызов. Она понимала, что говорит с бабулей на разных языках, и давно бросила затею свести эти непохожие языки к единому целому или хотя бы сблизить их.
Наверное, быть взрослой – это в том числе отказаться от стремлений наладить вещи, которые наладить нельзя.
По дороге домой Ира лелеяла робкую надежду, что с мамой удастся попрощаться правильно, раз уж с бабушкой и дедушкой не получилось.
Очередной облом. Мама смотрела телевизор и пила кофе с магазинными ватрушками. Она даже не встретила дочь в прихожей. Если подумать, мама никогда не питала страсти к этикетным нежностям, но в последний-то день можно хоть чуточку поумерить угрюмость, а?
– Привет, – поздоровалась Ира.
– Привет.
Мама не отвела взгляда от экрана.
Не успевшая переодеться, Ира опять прыгнула в монки, перекинула через плечо синий рюкзак и покинула дом. Уже за дверью она размазала по щекам слезы и зашмыгала носом.
Интересно, протянул бы тот лощеный ведущий свой платок незнакомой девушке, если у нее слезы текли вместе с тушью? Положим, что да. Еще и помощь бы предложил. Верный способ запомниться участливым и благородным ценой пустякового вложения.
В гипермаркете через дорогу Ира купила овсяный йогурт и два злаковых батончика. Ужин состоялся там же, на скамейке за линией касс. На жующую девушку косились покупатели, разгружавшие свои тележки, а Ира, вытирая красные глаза, отвечала им сконфуженной улыбкой. Знакомьтесь, мол, я кролик, бегущий прочь от норы. Хорошая девочка Ира.
Мама не звонила.
Когда умер папа, она замкнулась в себе. Не рыдала у дочери на плече, не бичевала себя, не ударялась в сектантство или коллекционирование – всего лишь запряталась в скорлупу. Ира изо всех сил пыталась понять маму и не могла.
Ира вспомнила, как папа покупал ей игрушечные наборы с советскими военными. Куклы, конечно, тоже покупал, но солдатики были интереснее. Иру привлекали советская символика и папины рассказы о несокрушимой Красной армии, которая остановила фашизм. В ее рядах героически сражались женщины, а подвигами Лилии Литвяк и Людмилы Павличенко восхищался весь Союз.
Сделав круг по кварталу, Ира вернулась к своей пятиэтажке. В гостиной горел свет, поэтому Ира покаталась на качелях, прорезая тишину двора их монотонным скрипом. Несмотря на то что в сиденье не хватало доски, сейчас это не тяготило. Все лучше, чем мельтешить перед человеком, который тебя разве что не презирает. Улыбаться, угождать или, напротив, стараться быть незаметной. Какая разница, натягиваешь ты улыбку или нет, если в чужих глазах ты обладаешь нулевой степенью пригодности.
Когда свет