Крайнев еще раз изучил след пули и пришел к выводу, что его не видят. Сидят высоко, но здесь ложбинка, Крайнев как раз в нее спускался. Поэтому, наверное, и целили в голову – через мгновение мишень скрылась бы из виду. Стрелок спешил. Видимо, опасался, что Крайнев не поднимется на противоположный склон, а двинется вниз по ложбинке. Так и уйдем…
Крайнев вознамерился было встать, как вдруг различил в отдалении треск веток. К ложбине кто-то шел. Ситуация осложнилась. Стрелок решил убедиться в результате. Вниз по ложбинке уходить нельзя – выстрелят в спину. Назад – тем более. Встречный бой устраивать не хотелось. Мгновенно приняв решение, Крайнев снял с плеча винтовку, стащил вещмешок и положил их так, чтоб смотрелись, как в спешке брошенные; сам же, не таясь (стрелок видеть его не мог), но стараясь не оставлять следов на мягкой иглице, перебежал за куст калины. Присел, достал из кармана «люгер» и загнал патрон в ствол.
Стрелок тоже осторожничал. Над гребнем ложбинки показалась его голова, но сразу исчезла, после чего возникла вновь, но уже в стороне. Только затем щуплая фигура нарисовалась во весь рост и стала спускаться по склону. Крайнев едва не сплюнул. Подросток, лет четырнадцати. В руках – старая трехлинейка времен Первой мировой войны – без кожуха мушки и ствольной накладки. Мальчишка был ростом со свою винтовку. Сейчас он сжимал ее в руках, настороженно водя стволом по сторонам. В одно мгновение черный зрачок глянул в сторону Крайнева, и тот невольно подумал: не имеет значения, кто нажимает на спуск – пацан или опытный боец. Результат одинаков. Этот малец едва не засадил ему пулю в лоб. С дерева, используя для упора качающуюся ветку. С таким надо быть настороже…
Не обнаружив в лощине трупа, малец, видимо, решил, что мишень убежала, и присел у брошенных вещей. К удивлению Крайнева, первым делом взял не винтовку, а вещмешок. Распустил узел и вытащил лежавшую сверху буханку. Сорвал с нее горбушку и стал жадно жевать.
Крайнев встал. Прятаться не имело смысла. Жующий человек плохо слышит – собственные челюсти для него звучат громче, чем сторожкие шаги по иглице. Малец и в самом деле опомнился, только увидев перед собой черный зрачок «люгера». Ошеломленно замер. Крайнев сапогом отбросил трехлинейку и присел напротив.
– Жуй! – сказал добродушно. – Только не подавись.
Малец торопливо двинул челюстями и судорожно сглотнул. Крайнев сунул «люгер» в карман, вытащил финку и аккуратно срезал оборванное место на буханке. Толстый ломоть протянул мальцу.
– Доедай!
Но малец есть не стал. Схватил хлеб грязной лапкой и сунул в карман ободранной телогрейки.
– Ленке! – пояснил в ответ на удивленный взгляд Крайнева.
– Кто это?
– Сестра.
– А тебя как звать?
– Петька.
– Зачем стрелял в меня?
Петька насупился.
– Своего мог убить! – пожурил Крайнев.
– Свои тут не ходят! – хмыкнул Петька.
– Ладно! – не стал спорить Крайнев. Взял трехлинейку и два раза передернул затвор. Выпавшие патроны подобрал и сунул в карман. – Где остальные?
– Нету! – насупился Петька.
«С тремя патронами на пост?» – удивился Крайнев, но больше спрашивать не стал. Вернул трехлинейку хозяину, упаковал и завязал вещмешок, подобрал СВТ.
– Отведешь меня к Саломатину?
– Зачем? – насторожился Петька.
– Поговорить надо.
– Станет он со всяким разговаривать!
– Не поведешь?
Петька покрутил головой.
– Могу и сам дойти! – согласился Крайнев. – Только предварительно свяжу тебя и оставлю. Вдруг патрон в кармане завалялся – пульнешь в спину… Пока еще свои отыщут! Лес, муравьи, дикие звери… Они будут первыми.
Петька шмыгнул носом и встал.
– «Парабеллум» дашь?
– Может, и одежонку постирать?
– Ленка постирает! – не согласился Петька. – «Парабеллум» лучше. Тебя все равно расстреляют, пистолет заберут. Я в тебя первый выстрелил!
– Веди! – подтолкнул его Крайнев. – Снайпер…
Петька умолк и бодро зашагал впереди. Они поднялись на гребень лощинки, миновали сосновый бор и вошли в березовую рощицу. Петляли. Крайнев догадался, что Петька умышленно кружит, сбивая его с прямой дороги, но одергивать не стал. Без того повезло – какой-никакой, но проводник. Грех жаловаться. Попался бы кто опытнее – лежал бы сейчас на иглице с разбрызганными мозгами. Правильно в лес зашел: с дикой стороны. В хожалых местах дежурят не мальцы, а опытные часовые (у Саломатина это непременно!) – те долго разбираться не станут. Незваный гость хуже фашиста. Или не лучше. Один пень…
В осеннем лесу было тихо. Пожелтевшие кроны