– Что случилось? – спрашивает медсестра.
Я тянусь к ней и падаю на колени.
– Было сражение, – говорю я, тяжело дыша. – Кажется, меня ранили.
Медсестра все равно на меня не смотрит. Она дописывает что-то в своем блокноте и кивает одному из охранников:
– Обыщите его.
Я стою на месте, пока два солдата проверяют наличие оружия, и нарочито вздрагиваю от прикосновений к рукам и поясу. Они забирают привязанный к ремню мешочек с республиканскими долларами, но ножей в ботинках не находят.
Солдаты дают медсестре добро, и она указывает на вход в больницу.
– Приемная врача налево. Располагайтесь.
Я благодарю медсестру и, прихрамывая, бреду к входу в больницу. Уже у дверей замечаю, как человек по имени Метиас искоса за мной наблюдает. Он терпеливо слушает одного из своих солдат, но, словно по привычке, запоминает мое лицо. У него очень темные глаза, которые в ночи имеют золотистый отблеск. Я достигаю двери и толкаю ее. Я тоже запомнил его лицо.
Внутри больница призрачно-белая. Слева, как и сказала медсестра, я вижу приемную, огромное пространство, заполненное людьми со всеми возможными видами травм. Многие из них стонут от боли… Один мужчина тихо и недвижимо лежит на полу. Я не хочу думать о том, как долго некоторые из них здесь находятся или сколько они заплатили, чтобы сюда попасть. Я отмечаю расположение солдат – двое у окна регистратуры, двое у двери кабинета врача вдалеке, несколько возле лифтов, у каждого имеется бирка с идентификационным номером – и опускаю взгляд к полу. Шаркаю к ближайшему стулу и сажусь. В кои-то веки больное колено помогает мне в маскировке. На всякий случай прижимаю руки к боку.
Я мысленно отсчитываю десять минут, достаточное время, чтобы в приемную прибыли новые пациенты и солдаты потеряли ко мне интерес. Потом встаю и, прикинувшись хромым, направляюсь к ближайшему солдату. Он бросает на меня тревожный взгляд и поднимает автомат выше.
– Сядь обратно, – приказывает он.
Я спотыкаюсь и падаю на него.
– Мне нужно в туалет, – хрипло шепчу я, трясущимися руками стискивая черную солдатскую форму. Солдат смотрит на меня с отвращением, а другие посмеиваются. Я вижу, как его палец медленно ложится на спусковой крючок автомата, однако другой солдат безмолвно мотает головой. Никакой стрельбы в больнице. Солдат, за которого я цепляюсь, отпихивает меня. Дулом автомата указывает на другой конец коридора.
– Туда, – выплевывает он. – Вытри это дерьмо с лица. И если еще раз меня схватишь, я тебя пристрелю.
Я отпускаю форму солдата и чуть не падаю на колени. Потом поворачиваюсь и плетусь в сторону огромной, свисающей с потолка таблички «Туалет». Кожаные ботинки скрипят, соприкасаясь с кафельным полом. Я чувствую на себе взгляды солдат, но наконец достигаю туалета и запираюсь.
Не важно, через пару минут обо мне уже забудут. И пройдет еще больше времени, прежде чем солдат,