– Мы очень благодарны, – отвечаю я.
Хозяин ничего не говорит. А я не жду ответа. Вместо этого хватаю Тесс за руку и, прихрамывая, выхожу из спальни, бреду по коридору к черному ходу дома. На меня волной обрушивается сырая ночь. Глаза слезятся от боли в ранах.
Мы пробираемся через тихие темные улицы шести кварталов и наконец сбавляем темп. Мои раны теперь просто гудят. Я тянусь к шее, чтобы прикоснуться к медальону и успокоиться, но вспоминаю, что у меня его больше нет. В желудке поднимается тошнота. Что, если Республика выяснит, чем является медальон? Они его уничтожат? Попытаются охотиться за его владельцем? Что, если он приведет их к моей матери?
Тесс опускается на землю, держась руками за стену.
– Нам нужно покинуть город, – говорит она. – Здесь слишком опасно, Дэй. Ты это знаешь. В Аризоне и Колорадо будет безопаснее… да даже в Барстоу. Я не возражаю жить в пригороде.
«Да, да. Я знаю». Смотрю под ноги.
– Не пойми меня превратно. Я тоже хочу уехать.
– Но не уедешь. Я вижу это по твоему лицу.
Некоторое время мы молчим.
– Моя семья, Тесс, – наконец говорю я.
Она грустно мне улыбается.
– Как ты думаешь, кто тебя ищет? – помолчав, спрашивает Тесс. – Как они узнали, что мы находимся в секторе Лейк?
– Я не знаю. Возможно, это был аферист или уличный торговец, прознавший о проникновении в больницу. Может, они думают, что у нас много денег. Может, это был солдат. Или шпион. В больнице я потерял свой медальон… Не знаю, как они используют его, чтобы получить обо мне информацию, но всегда есть шанс.
– Что ты собираешься с этим делать?
Я пожимаю плечами. Рана от пули начинает ныть,
и для опоры я прислоняюсь к стене.
– Уж точно не собираюсь встречаться с этим человеком, кем бы он ни был… Но должен признать, мне любопытно, что он может рассказать. А что, если у него и правда есть лекарства?
Тесс смотрит на меня во все глаза. Такое же выражение лица у нее было, когда мы впервые встретились: смесь любопытства, надежды и страха.
– Что ж… Это не опаснее твоих безумных проделок в госпитале, верно?
Джун
Не знаю, то ли командир Джеймсон втайне мне сопереживает, то ли действительно чувствует потерю Метиаса, одного из самых перспективных солдат, но сейчас она помогает мне с организацией его похорон. Несмотря на то что раньше ни для кого из своих солдат такого не делала.
– Похороны должны быть под стать военному, – отвечает командир, когда я спрашиваю ее об этом. Говорить дальше она отказывается.
Как я и ожидала, погребение проходит по высшему разряду. Похороны членов состоятельных семей, таких как наша, всегда тщательно продуманы. Метиаса доставили в здание в стиле барокко, с высокими сводами и витражными окнами. Полы застлали белыми коврами, поставили белые столы, заставленные вазами с белой сиренью. Все одеты в белое. На мне изысканное белое платье. Парикмахер поднял мои волосы, оставив несколько завитков ниспадать на плечо. Прическа украшена белой розой. С ушей свисают жемчужные