— С каким же, дядя Бен? Жаль, что вам не понравилось у нас. Если хотите, мы пригласим еще раз Николаса, а еще для вас может спеть хор…
— И еще очаровательных дочек Сноу. Спасибо, Джон. Но уж очень они шумные. Мне вполне хватает твоих сестер. Нэнни очень милая девочка, пусть приезжает ко мне летом. — Дядя всегда называл сестру «Нэнни», говоря, что имя «Энни» кажется ему слишком утонченным и напоминает о французах. — Завтра, мой мальчик, если ты не откажешься, мы с тобой поедем к крепости Дунов. Я хочу оглядеть все собственными глазами, чтобы найти их слабые места и подготовить план нападения, когда придет время. Только сделать это надо тихо, чтобы никто не узнал. Поедешь? Я хорошо заплачу тебе.
Я тут же дал свое согласие, но отказался от денег, поскольку не считал себя бедным. На следующий день я расставил работников в поле, особенно обратив внимание на любопытного Джона Фрэя, вечно сующего нос не в свои дела, чтобы потом обо всем доложить жене, и мы с дядюшкой, которого я усадил на старушку Пэгги, отправились за запад сразу же после завтрака. Дядюшка Бен отказывался ехать безоружным, поэтому мне пришлось все-таки зарядить карабин. Правда, в те времена ружье никогда не мешало в дороге и каждый, у кого оно было, обычно брал его с собой. Таким образом, мы часто недосчитывались даже собственных овец. Правда, здесь я не могу обвинять Дунов, тем более, что они любили повторять, что сами они «не мясники». Дуны заставляли пастухов убивать для них овец, разделывать лучшим образом и приносить к воротам. Несчастные пастухи выбирали самый отборный откормленный скот, лишь бы уцелеть. Поэтому фермеры, владеющие стадами в пятьсот или шестьсот овец, частенько обнаруживали, что пропадают как раз те барашки, которых они намечали зарезать к празднику.
Но вернемся к рассказу. Дядюшка ехал на Пэгги, однако, не разрешал мне отходить слишком далеко. День выдался солнечным, но настроение от этого не улучшалось, и всю дорогу дядя молчал, погруженный в свои заботы. Я заметил, что тревога не оставляет его, и поэтому решил хоть как-то развеять его уныние.
— Выше голову, дядя Бен, не бойтесь ничего. Я тут знаю каждый куст, и нам никто не угрожает.
— Бояться? Кто говорит о страхе, Джон? Давай лучше думать о чем-нибудь хорошем, ну, хотя бы о цветах!
Мне представилась примула, и тут же воспоминания о Лорне Дун нахлынули на меня. Я вспомнил прекрасную девочку с огромными мечтательными глазами, смотрящую мне вслед. Помнит ли она меня? Или, может быть, забыла мальчишку с рыбой, который так дерзко вторгся в ее владения? Сердце защемило, мне захотелось снова увидеть ее, притронуться к шелковым волосам, прижаться щекой к гладкой коже. Сердце тревожно забилось, я уже чувствовал, как любовь завладевает всем моим существом. Я понимал, что та короткая встреча навсегда