Услышав такую откровенную ложь, мать стояла ни жива ни мертва, только удивляясь, как этот старец мог извратить реальные события. Она смотрела на него так, будто сейчас сама земля не выдержит и разверзнется под его ногами. Но ничего подобного не произошло. Советник замолчал и уставился на мать невинными карими глазами.
Не выдержав этого фальшивого взгляда, мать повернулась к сэру Энзору и увидела на его губах злорадную ухмылку.
— Все из рода Дунов — истинные джентльмены, — провозгласил сэр Энзор с таким серьезным выражением лица, словно никогда и не улыбался в своей жизни, — и мы всегда готовы объяснить, сударыня, заблуждения простых крестьян по отношению к нам. Но следуя нашим благородным принципам, мы не станем обвинять вашего мужа в разбойничьем нападении, и не будем жаловаться в суд с тем, чтобы нам возместили ущерб. Ведь так, советник?
— Без сомнения, часть имущества Рида должна быть конфискована, но если вам так угодно, сэр, мы простим ему его грех.
— Мы воздержимся от дальнейших действий, советник. Итак, сударыня, мы прощаем вашего мужа. Возможно, он что-то перепутал в темноте ночи. В Порлоке продают слишком крепкое пиво, сударыня, а человек, обладающий большой силой, может иногда поступить весьма опрометчиво по отношению к другим людям. Это так типично в наш жестокий век грабежей и насилия.
Подумать только! Дуны порицают насилие! Мать пошатнулась, с трудом осознавая, где находится, и только хорошее воспитание подсказало ей, что перед тем как повернуться и уйти, она должна поклониться этим людям. Все время она чувствовала свою правоту и уж никак не ожидала, что советник сумеет так ловко перевернуть события с ног на голову. Промокнув слезы платком, она вышла на свежий воздух, опасаясь, что может сейчас наговорить много лишнего.
Стражник повел ее назад, не забыв перед этим снова надеть на глаза повязку, хотя из-за слез мать и так почти ничего не видела вокруг. Перед самым выходом из владений Дунов кто-то подошел к ней и сунул в руку тяжелый кожаный мешочек.
— Предводитель просил передать вам вот это, — прошептал незнакомец, — для ваших детей.
Но мать с омерзением бросила кошелек на землю, словно в ладонь ей вложили не золото, а горсть дождевых червей. И уже потом, молясь Богу, она сетовала на свою горькую участь, вспоминая, что даже Дуны пожалели ее, поняв, как ей придется тяжко без мужа.
Глава 5
Обитель греха
Добрые люди, привыкшие подчиняться закону и живущие в местах, где соблюдаются все порядки