Меркурий и Юпитер, как и Земля, обладают магнитным полем, а каждая планета с магнитным полем и атмосферой в теории должна генерировать сияния. Но за исключением Юпитера, которые может похвастаться еще более яркими и мощными сияниями, чем наши, ни одна планета не способна сравниться с Землей в амплитуде, длительности, яркости и блеске сияний. Один свидетель описывал их как “гаргантюанские призрачные руки, мечущиеся по небу, то и дело исчезающие и появляющиеся вновь”[94], а другой отмечал “разнообразные формы, колышущиеся и постоянно меняющие свое многоцветье, иногда вдалеке, иногда заполняя собой все небо вширь и вглубь, швыряя гигантские копья и цветные полотнища вниз на землю, нам на головы, как будто огромная рука разбрасывала цвет подобно горящей нефти”[95]. Роберт Скотт, проигравший Роальду Амундсену гонку к Южному полюсу, описал свою ошеломленность перед лицом сияния: “Из-за тонкости света и цвета, прозрачности и в первую очередь трепетной мимолетности формы… в воображении возникало нечто совершенно божественное”[96]. Сияние можно даже услышать, оно издает “свистящий, потрескивающий шум”[97], будто “трепыхание большого флага в свежем порыве ветра”[98]. Джереми Белкнап, американский историк конца XVIII века, сравнивал этот звук с приглушенным шорохом или шелестом – “будто пропускаешь шелковый шарф между большим и указательным пальцами”.
Гигантские газовые вихри, развевающиеся на краю нашей атмосферы, впервые были восславлены стихами в апокрифической Книге Маккавеев (“в воздухе носившиеся всадники в золотых одеждах”[99]). В Норвегии иногда усматривали в них валькирий (“выбирающих убитых”). Эскимосы считали, что это мертвецы, пытающиеся дотянуться до живых, или духи, играющие моржовым черепом как мячом. В Средние века в этих огнях видели причину чумы или мора, а еще в совсем недавнем 1802 году Вальтер Скотт написал: “Он знал: если сполохи в небе играют, // Бесплотные духи над миром витают”[100].
Северное сияние 1 марта 1872 года, примерно в половину десятого вечера (Étienne Léopold Trouvelot. Science, Industry & Business Library, The New York Public Library, Astor, Lenox and Tilden Foundations)
Один ученый в Нью-Хейвене сообщал после наблюдения северного сияния 14 ноября 1837 года, что, когда около шести часов вечера падал плотный снег, все “внезапно окрасилось в кровавый цвет”[101]. Деревья, крыши домов, вся атмосфера окрасились алым настолько, что люди подумали, будто город охвачен пожаром[102]. Сияние продлилось полчаса и угасло “как свет керосиновой лампы”. Тут и там на территории Соединенных Штатов вставали огромные столбы северного сияния – ярко-красные вертикальные колонны, чередующиеся с белыми облаками, тающие в вышине. Около девяти вечера бесчисленные дуги ярко-алого цвета выросли из-за северного горизонта, как будто полосатая изнанка колоссального