Франклин Делано Рузвельт. Рой Дженкинс

а позднее еще и дядей жены, Теодором. Оба они были движимы во многом одними и теми же побуждениями. Более того, в юности Франклин даже завидовал родственникам из Ойстер-Бей: там царила более бурная атмосфера, нежели в Гайд-Парке. В Сагамор-Хилле – так называлось поместье Рузвельтов в Ойстер-Бей – бурлила кипучая жизнь. В 1898 году у Теодора Рузвельта было шестеро детей от одного до четырнадцати лет, и когда отец бывал дома, все они неустанно занимались физическими упражнениями, играли в спортивные игры и, наверное, веселились и дурачились. Кроме того, там периодически жили многочисленные двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, в том числе Элеонора, которая родилась в 1884-м. По сравнению с ними Франклин Рузвельт в Спрингвуде (почти забытое сегодня название усадьбы в Гайд-Парке) жил одиноко и едва ли не замкнуто.

      Когда он родился – 30 января 1882 года, – его отцу было пятьдесят три. Его единственному – сводному – брату Рози Рузвельту было двадцать семь, и он жил не с ними. Мать, урожденная Сара Делано, происходила из рода еще более именитого, чем Рузвельты. Она была властной и авторитарной, но при этом заботливой и нежной, и роль главы семьи сохраняла за собой вплоть до 1941 года – девятого года пребывания Франклина Рузвельта на посту президента Соединенных Штатов. Несмотря на то, что у родителей Сары Делано было девять детей, ее доля в отцовском наследстве составила более миллиона долларов – огромные деньги в девятнадцатом веке. Отец Сары, Уоррен Делано, бросил как-то о муже дочери, Джеймсе Рузвельте, отце ФДР, который был столь же почтенным аристократом, как и он, восхитительную в своей снисходительности фразу: Джеймс был «первым, кто дал мне понять, что демократ может быть джентльменом». И все же Сара не могла заменить сыну друзей, он мечтал общаться со сверстниками своего круга. И поэтому, когда Франклина позвали отпраздновать 4 июля[7] в Сагамор-Хилл, он, несмотря на некоторое сопротивление родителей, решительно это приглашение принял, а когда оказался там, то обнаружил, что от компании он в полном восторге.

      Кроме того, что Теодор Рузвельт никогда не ходил в школу, а занимался с частными преподавателями до самого своего поступления в Гарвард в 1876 году, в жизни двух Рузвельтов было на редкость много и других параллелей – только с интервалом в двадцать три года. Франклин тоже получал домашнее образование, и только в пятнадцать лет его отправили в Гротон, в закрытую привилегированную школу, основанную десятью годами ранее преподобным Эндикотом Пибоди. Школа эта создавалась с претензией на то, что станет американской копией Итона, хотя атмосферой больше напоминала Челтнем или Мальборо. И в учебе оба Рузвельта не слишком отличались. Правда, Теодор, несмотря на свой бойскаутский нрав, все же учился несколько лучше; особенно ему нравилась история. Теодор оказался успешнее и по линии студенческих клубов: его приняли в самый респектабельный клуб Гарварда – «Порцеллиан», тогда как Франклин вынужден был довольствоваться членством в клубе рангом пониже – «Флай клаб».