– Значит, злой умысел? – тихо спрашиваю я.
– Существует вероятность, что человек, который это сделал, ошибся в дозировке, но… – (Видно, что ему очень не хочется договаривать.) – Лично я склонен думать, что мы имеем дело именно со злым умыслом.
– Но кто мог совершить такое? И зачем?
Меня снова охватывает тревога. Фил сидит рядом на диване, и я ловлю себя на мысли, что мне хочется взять его за руку; пальцы сами тянутся, но я вовремя спохватываюсь, хватаюсь за подушку и крепко прижимаю ее к груди.
– Бессмыслица какая-то.
– Никто из моих друзей этого сделать не мог, – заявляет Робби.
– Ты же не знаешь, на что способны эти твои друзья, – говорит Фил.
– Это ты не знаешь, на что способны мои друзья! – огрызается Робби, сверкая на отца глазами. – А я знаю.
– Факт остается фактом: если ты не принимал оксибутират сам, то…
– Я уже сто раз повторял, – чуть не кричит Робби, всем телом подавшись к отцу, – я ничего такого не принимал!
– Значит, у кого-то из твоих приятелей на тебя зуб, – гнет свое Фил. – Может, ты кого-то обидел?
Лицо Робби каменеет. Он что-то бормочет вполголоса и откидывается на спинку дивана, раздраженно отбивая какой-то ритм ногой по ковру. Фил переводит взгляд на Марка:
– Марк, ты, случайно, не знаешь, кого Робби мог обидеть?
– Да ради бога! – вскидывается Робби, так что Марк не успевает раскрыть рот. – Они не такие, как вы думаете! Никто из них вообще ни разу не пробовал бутират, не то что подсовывать его мне!
– Надо учитывать любую возможность, – говорит Фил. – Иначе так и не узнаем, как наркотик попал в твой организм.
– Да зачем узнавать? – с вызовом кричит Робби. – Это уже случилось, и все позади, а теперь я просто хочу жить прежней жизнью.
– Сейчас нам надо поговорить отдельно с каждым мальчиком, – прерывает наконец О’Рейли откровенно враждебную перебранку Робби с отцом. Он смотрит на Марка, потом на Робби и поворачивается ко мне. – У вас есть еще одна комната, где констебль Буллуоркс мог бы побеседовать с Марком?
– Да, – вскакиваю я. – Здесь рядом небольшой кабинет.
– А нам с мужем можно присутствовать? – спрашивает Лейла.
– Как скажет ваш сын. Ему уже семнадцать лет, и по закону мы имеем право допрашивать его без согласия родителей.
Мы все смотрим на Марка, он быстро переглядывается с Робби и только потом открывает рот:
– Я справлюсь сам.
– Ты уверен? А вот я не очень… – Лейла хватается за рукав Арчи. – Как думаешь, один из нас должен присутствовать при допросе? Или, может, адвокат? – Арчи не успевает ответить, Лейла добавляет: – Мальчиков ни в чем не обвиняют, но они имеют полное право на юридическое представительство.
– Все в порядке, мама, – говорит