– И что это – на всю жизнь?
– Ну да.
– Десять лет, – выставил Олег вперед ладони с растопыренными грязными пальцами. – Десять лет, а потом – вольную. И служу я только тебе. Нет тебя – нет и хозяина. И того хитроглазого, – кивнул он на Туглая, – ко мне не подпускайте. Зарежу ненароком.
Ордынцы захохотали, и юз-баши – пуще всех.
– Через десять лет, если доживешь, сам уходить не захочешь. Такой баатур завоюет и славу, и богатство. По рукам?
– Большой камень, – без перевода для мальчишки, зло зашептал повелителю Фаттах, – ты хочешь положить в свой ичиг…
Тот только отмахнулся.
Язык у мальчугана стал вязким, голова помутнела. Вот и побратался с татарами, или как там правильно – монголами… ну их… Убийцами отца и матери… И нерожденного брата… И Андрюхи… И Митрохи, и Колюни, и Васятки… Разбойниками, насильниками… Но хоть отречься не заставляют… А и к черту! Десять лет – не вся жизнь! А там и на родину…
– По рукам, – ответил.
– Еще кумысу! – скомандовал Илыгмыш…
Проснулся Олег на земле в потемках. Через круглое отверстие над головой виднелись звезды. Вокруг, лежа вповалку, сопели люди. В животе урчало, бурчало и шумело. Голова казалась куском чугуна. Хорошим таким, большим куском. Пошатываясь и наступая на руки и на ноги возмущавшихся сквозь сон ордынцев, он пробрался к выходу, откинул полог и отбежал от него как можно дальше. Нашел мелкую канавку и наклонился. Его вывернуло. Раз, другой. Старательно вдохнул в себя как можно больше воздуху. Воды! Сейчас бы воды! А где ее ночью взять? Схватишь чей-нибудь бурдюк – еще руку отрубят, как вору. Или откроешь, а там опять – фу, даже думать противно! – кумыс.
Направился обратно. Еще бы юрту не перепутать. Нет, своя. Свыкшиеся с темнотой глаза углядели, что дрыхнут одни коротышки. Посмотрел внимательней – так и есть, детвора! Дом такой у них, што ль, для сироток?
Решил не думать ни о чем, постарался заснуть.
Утром всех разбудил грозный окрик. Толкаясь, начали выбегать наружу. Олег держался последним – чего торопиться? На него с удивлением косились, но никто ничего не сказал. Немолодой ордынец в меховой шапке и с кнутом покрикивал на ребят, подгоняя. Пошли гуртом в сторону. У одного из костров с котлом дети уселись в отдельный кружок, получили по миске, в которые две женщины в платьях до пят принялись наливать какое-то варево. Белый Лоб в замешательстве остался стоять.
Монгол ткнул его кнутовищем и сказал:
– Я – Дэлгэр. Твой учитель. Ты – ученик. Или меня слушаешь, или не ешь. Все они, – показал он на мальцов, – мои. Отцов нет, матерей нет. Самые злые воины будут. Ты тоже.
– Русский откуда знаешь? – спросил плотницкий сын.
– С послом в Киеве был. Один год был. Иди есть.
– Как я сюда, – Олежка показал на юрту, – попал?
– Туглай принес. На плечах. Иди.
Древоделя