– Но ведь кого-то можно исключить?
– Женщин, всех посетителей, которые не были на территории во время двух предыдущих убийств, охранников у входа, которые постоянно были в поле зрения камер. Остается семьдесят пять человек, к тому же на складе учет прихода и ухода сотрудников ведется вручную, карточек на входе-выходе отмечать не надо, поэтому цифры условны. При желании любой сотрудник мог задержаться, отсидеться где-нибудь в тени, убить и уйти домой. А мог и не уходить никуда – поспать там, где отсиживался, и утром сделать вид, что только пришел на работу. Камеры-то на вахте хреновенькие, когда толпа прет, опустив головы, каждого не идентифицируешь, можно только по головам считать, не более того. Короче говоря, подозревай всех – не ошибешься.
– Это вообще очень перспективный метод, – одобрил Савелий. – Если подозревать всех, то ни за что не ошибешься, потому что преступник непременно окажется в числе подозреваемых.
– Ты по ходу дела усваиваешь азы оперативного мышления, – хохотнул брат и, увидев, что Савелий поднес фотографию поближе к глазам, спросил: – Углядел что-нибудь?
– Прикольные консервы, называются «Кисло-сладкое мясо», – ответил Савелий и зачитал вслух: —
«Консервы «Кисло-сладкое мясо» – очень вкусное готовое блюдо; оно приготовлено из первосортного мяса, коровьего масла, фасоли или чернослива, томата-пюре, муки пшеничной, лука, соли, сахара, моркови, петрушки, чеснока, специй, красного вина и уксусной эссенции…»
– Фигня какая-то, – высказался Виталик.
– «Мясо режут на ломтики толщиной десять миллиметров, – продолжал Савелий, – кладут на восемь суток в маринад, после чего его проваривают, укладывают в банки, заливают соусом (томат-пюре, вино, сахар, масло, мука)».
Виталик брезгливо поморщился.
– «Консервы эти готовят в двух видах – с фасолью или с черносливом!» – добил его Савелий.
– Послушай, а почему ты меня ничем не кормишь? – с ехидцей спросил брат. – Я же все-таки прямо с работы к тебе приехал. На дефлопе с крутоном я не надеюсь, но на яичницу рассчитываю.
– Извини. – Савелий положил фотографию на стол и поспешил к плите.
– Желательно на сливочном масле и сыру от души настрогать! – высказался вдогонку Виталик. – И кетчупом, кетчупом полить не забудь…
Чисто из вредности Савелий немного извратился с кетчупом – полил яичницу фигурно, написав на ней «Виталя-обжора».
Мог бы написать что угодно или вообще ничего не писать, потому что голодному Виталику было не до подобных «изысков». Пока он уминал яичницу, по обыкновению, помогая вилке не ножом, а куском хлеба, Савелий изучил оставленный преступником лист с другой стороны. Тушеное говяжье сердце, гуляш из легких, в колонке написано про купаты и кебаб.
– А вдруг все дело в колонках? –