– Послушайте, Джуди, если вы согласитесь, я мог бы сам вам одолжить.
– Почему я должна вкладывать столько же, сколько вы, если у меня уже есть клиентура, а у вас ничего нет? – Твердый взгляд пронзительно-голубых глаз уставился на Тома. – Почему бы вам не заручиться просто моим сотрудничеством, ну, скажем, за двадцать тысяч долларов?
– Вы, конечно, шутите. – Он откинулся на спинку стула. Джуди едва удержалась, чтобы не ответить ему «да».
Они торговались на протяжении всего обеда и в конце концов, когда добрались до десерта, сошлись на том, что Том купит ее добрую волю и сотрудничество[3] за семь тысяч долларов и, кроме того, вложит еще четыре тысячи в освоение нового направления работы.
– Но мы не можем дальше работать только под вашим именем, – сказал Том.
– Что вы предлагаете?
– Давайте назовем нашу фирму «Местная американская творческая инициатива»?[4]
– Как-то немножко тяжеловесно…
– Если воспользоваться сокращением – нет.
– «ЛЭЙС». А что, хорошо!
Не успели они еще закончить формирование общенациональной сети представительств, как «ЛЭЙС» начала уже приносить прибыль. «Не понимаю почему?!» – удивилась как-то Джуди, когда они вместе с Томом сидели вечером в конторе и проверяли отчетность за предыдущий месяц. Джуди только что вернулась из тринадцатинедельной поездки по стране, во время которой она окончательно определилась, с какими местными рекламными фирмами и агентствами они будут сотрудничать, и договорилась с ними об условиях совместной работы. Теперь она сидела и в задумчивости покусывала большой палец.
– Ничего не понимаю. Клиентура у меня та же самая, что и была. Наши текущие расходы увеличились. И вдруг прибыль. Откуда?
– От логики. И от двенадцати лет, которые я провел в кинобизнесе и которые сделали меня хищником, – зевнул Том. – Уже почти десять. Давай заканчивать и по домам.
– Надеюсь, ты свои юношеские сбережения вложил в «Белл»[5], – сказала Джуди, беря с самого верха кучи бумаг счет за телефонные переговоры и разглядывая его на вытянутой руке. – Вот это было бы действительно логично.
Том снова зевнул.
– Никто ничего не делает по законам логики, особенно женщина. Логика для нее – это просто способ задним числом рационализировать свои слова и поступки.
– А мужчина?
– Мужчина тоже поступает не по логике. Он иррационален, им управляет страх.
– Поэтому мы и добиваемся успеха? Потому что ты терроризируешь и запугиваешь других?
– Потому что я готов быть безжалостным, безусловно. Если люди не видят или не чувствуют в тебе такой готовности, они этим пользуются. Ты им такое позволяла, а я не позволяю. В этом