– Привет, – вежливо поздоровалась Ильза, поднимаясь на ноги. – Приятно познакомиться.
На нее удивленно воззрились заплывшие масленые глазки.
– Не плачет? – спросил толстяк. – Почему?
Голос его был слишком высоким, но приятным, напевным и тягучим, как патока. Похитители топтались у входа и недоуменно пожимали плечами. Толстяк смотрел требовательно.
– Может, того… со страху? – предположил самый здоровый и тупой на вид. – Девки они того… пугливые дуры.
Ильза оскорбилась:
– Сам дурак пугливый. Я воин. Воину плакать не пристало. И повода, кстати, не вижу. Это тебе надо плакать!
– Молчи, женщина! – взревел злодей.
Но в сонных глазках толстяка мелькнул интерес и даже что-то похожее на веселье.
– Мило, мило. Очень… оригинально. Ну-ка, подойди, дитя мое. – Он поманил пленницу пальчиком-колбаской.
Ильза, будучи девушкой, в общем, неконфликтной, не стала упрямиться и подошла. Толстяк долго и бесцеремонно рассматривал ее в фас и профиль.
– Миленькая, – пришел к заключению он. – А что, ты и вправду воин? Хороший?
– Средней паршивости, – ответила Ильза честно, именно так квалифицировала ее боевые навыки требовательная и прямая Меридит. А какой смысл было врать? Всегда легко проверить.
Незнакомец опять умилился, потом обратил взор на похитителей:
– И сколько просите за нее?
Те склонились в почтительном поклоне.
– Сто золотых, о господин.
Ильза присвистнула. Она и не подозревала, что стоит так дорого. Но сехалец торговаться не стал, хлопнул в ладоши. Звук вышел тихим, но на него сейчас же явился опрятный домовый гоблин с подносом, на котором лежал бордовый бархатный кошель. Толстяк швырнул его, как собакам швыряют кость. Кошель был пойман на лету. Пятясь и низко кланяясь, ловцы живого товара удалились.
Ильза ожидала, что теперь сехалец завяжет беседу с ней лично и даст себе труд объяснить, куда она, собственно, попала и что ее ждет. Не тут-то было. Он опять щелкнул пальцами. Полуголые девы побросали веера и, щебеча не по-староземски, увлекли Ильзу в соседнее помещение. Обходились с ней весьма любезно: вымыли в душистой воде, умастили благовониями, нарядили в прохладные шелковые одежды, красиво причесали, насурьмили брови, в общем, превратили в немыслимую красавицу, за которую в самом деле сто золотых не жалко. Ильза с удовольствием разглядывала преображенную себя в огромном зеркале. Новый облик был ей очень к лицу. Она так и не