Пейзаж вокруг – один и тот же. Равнина, покрытая остатками старого мира. Под моими подошвами хрустит пластмасса, стекло и бумага. Металла и камня почти нет: металл и камень тяжелее пластика; все каменное и металлическое упало в первую очередь.
Равнина не имеет цвета. Наклонившись, можно увидеть под ногами кусочки, детальки, остатки, мелкие фрагменты, все они разных цветов, но если выпрямиться и оглядеться – цвета сливаются в один, серый.
В моей тетради сейчас сто семь историй, и моя собственная – сто восьмая.
Вы – сто девятый.
Как ваше имя? Расскажите, кем вы были в прошлой жизни. Объясните на любом языке или жестами. Я пойму. Расскажите, почему ураган разрушил наш мир – ведь он был не самый плохой?
Второй всадник
Конец света, который мы не ждали
И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем было дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
Галина Мария
И все деревья в садах
– Что, – спросила она, – никого не осталось?
Он покачал головой.
– Ну ты же знаешь, как оно бывает…
Над поселком стояло сизое марево – процессы распада и синтеза шли стремительно, нагревая и мертвую органику, и вьюнок. Вьюнок уже перевесился через глинобитные стены, один усик, трепеща, обвил Яну щиколотку и тот брезгливо отдернул ногу.
– Понятия не имею, как оно бывает, – пробормотала Фей.
Она охватила ладонями плечи и вздрагивала будто от озноба – на таком-то солнце.
– Ну как же, – пробормотал он, – просто приходят, и все…
Водонапорная башня уже обрушилась под весом оплетшего ее вьюнка. Усики жадно пили воду.
– Они же недавно отделились, – не сдавалась Фей.
– Значит, поздно отделились. Или скудно. Мало кому хочется – на новом месте.
– Раньше так не было, – упорствовала Фей.
– Ну да, ну да, – устало согласился он. Спорить не было сил.
С другой стороны, Фей-то права. Сначала – города. Потом крупные поселки. Чем больше людей, тем больше шансов, думал он, это как бабочки летят на свет… Чем ярче свет…
Огораживающая поселок стена была цела, понятное дело. Он сплюнул в пыль.
– Пойдем отсюда, – Фей расплакалась, – скорее пойдем!
– Погоди, только воды наберу.
Он выстрелил в зеленую массу, оплетавшую бак – усики отдернулись. В железных обломках еще сохранилось немного воды – она отдавала ржавчиной, но он погрузил в нее флягу и держал, пока последние пузырьки воздуха не лопнули на поверхности, подернутой радужной пленкой. Фей продолжала плакать у него за спиной. Это раздражало, но он на нее даже не прикрикнул – хотя бы ясно, где она и что делает.
Наконец, он обернулся, держа флягу в руке. Она продолжала плакать. Слезы прочертили