– Я, во всяком случае, не скучал ни секунды, – сказал я Ралфу. – На сей раз в порядке исключения увлекся.
Лишь через секунду-другую до меня дошло, что Ралф Мейер уже не слушает. Даже не смотрит на меня. И, не прослеживая его взгляда, я мгновенно понял, куда он смотрит.
И выражение глаз изменилось. Когда он со спины окинул Каролину взглядом, с ног до головы, глаза затянуло пленкой. Как у хищных птиц в фильмах о природе. У хищных птиц, которые с высоты полета или с ветки дерева заметили далеко внизу мышку либо иную лакомую добычу. Вот так Ралф Мейер ощупывал взглядом мою жену: как нечто съедобное, отчего поневоле слюнки текут. Рот шевельнулся. Губы приоткрылись, челюсти задвигались, мне прямо почудился скрип зубов, – у него вырвался вздох. Ралф Мейер видел лакомство, его рот радостно предвкушал аппетитный кусочек, который он при первой возможности заглотает в два счета.
А самое примечательное заключалось, пожалуй, в том, что он ничуть не стеснялся. Словно меня рядом вообще не было. С тем же успехом он бы мог расстегнуть гульфик и помочиться. Разницы, по сути, никакой.
Секундой позже он очнулся. Словно кто-то щелкнул пальцами – гипнотизер, который вывел его из транса.
– Марк, – сказал он, словно увидев меня впервые. Потом посмотрел на свой пустой бокал. – Как считаешь? Может, еще по бокальчику?
Позднее в тот вечер, в постели, я рассказал Каролине про этот инцидент. Каролина как раз сдернула с волос резиновое колечко и тряхнула головой. Похоже, ее это не шокировало, а скорее позабавило.
– Да ну? – сказала она. – Как, говоришь, он смотрел? Повтори еще разок…
– Как на лакомый кусочек.
– Да? И что? А разве не так? Или ты считаешь иначе?
– Каролина, ну что ты говоришь! Не знаю, как бы выразиться яснее… я… по-моему, это грязно.
– Ох, милый ты мой. Но разве у мужчин грязный взгляд, когда они смотрят на женщин? И наоборот, у женщин, когда они смотрят на мужчин? Я хочу сказать, Ралф Мейер просто бабник, по всему видно. Его жене это, может, и не очень приятно, только ведь она сама выбирала. Ведь женщина сразу замечает, с кем имеет дело.
– Я стоял рядом. А он хоть бы хны.
Каролина повернулась ко мне, пододвинулась поближе, положила руку мне на грудь:
– Надеюсь, ты не ревнуешь? Ведь говоришь прямо как ревнивый муж.
– Да не ревную я! Я прекрасно знаю, как мужчины смотрят на женщин. Но это было ненормально. Все ж таки… грязно. Другого слова я не нахожу.
– Милый ты мой ревнивец, – сказала Каролина.
8
В такой практике, как моя, не стоит слишком дотошно относиться к медицинским нормам. Строго говоря, к врачебной ответственности. В свободных профессиях эксцессы скорее правило, чем исключение. Все мои пациенты клянутся, что выпивают десять больших рюмок в неделю.