В данном случае позволю себе не согласиться с классиками. И буду в этом не одинок, поскольку огромное количество современных юристов, историков и политологов считают, что в апреле 1906 года Россия получила конституцию, политические свободы, двухпалатный парламент и действительно стала конституционной монархией.
Конституция определила обязанности и права граждан, причем обязанностей было всего две: мужчинам – служить в армии, и всем – платить налоги. Гарантировались неприкосновенность жилища, частной собственности, конфискация могла осуществляться только на государственные нужды и при справедливой компенсации. Признавалось право на выбор места жительства, свободный выезд за границу, провозглашались свободы слова, вероисповедания, печати, собраний, создания союзов. Вводились процессуальные гарантии на случай ареста и суда, уголовный закон обратной силы не имел. Принципы гражданской свободы, таким образом, были сформулированы достаточно полно, хотя, безусловно, их подкрепление конкретными законодательными актами оставляло желать много лучшего.
В России появлялся двухпалатный парламент. Нижняя палата – Государственная дума учреждалась для «обсуждения законодательных предположений, восходящих к Верховной Самодержавной власти по силе Основных Государственных законов» и избиралась населением сроком на пять лет. Избирательное право было настоящим, хотя оно и не было всеобщим. Так, женщины не голосовали, но в начале ХХ века они не голосовали даже в самых развитых демократиях. Не было ни одной группы населения, которая принципиально лишалась бы права голоса. В городах это право было близким ко всеобщему, так как голосовать могли все, кто снял жилье на собственное имя в пределах городской черты. Выборы в Думу были не прямыми: депутаты избирались на губернских собраниях выборщиков, представлявших четыре отдельных курии – землевладельцев, городских жителей, крестьян и рабочих, – при этом землевладельцы пользовались явным преимуществом, а крестьяне были недопредставлены. Это являлось легко закамуфлированной формой применения имущественного ценза, что тоже было не новостью в тогдашней демократической практике. Среди выборщиков в Первую Думу выборщики от землевладельческой курии составляли 31 %, от крестьянской – 42 %. Выборы были тайными и действительно свободными, коль скоро вмешательство власти в избирательный процесс если и было, то «бесспорно гораздо более пассивно, чем обыкновенно бывает в западных демократических странах»[221].
Государственный совет из законосовещательного органа при императоре превращался в достаточно полноценную верхнюю палату парламента. Предусматривалось, что подведомственные ему законодательные и большинство